Трудная книга

Одним словом, история такая. Сын колхозника, с Алтая. Учился сначала в своей школе-семилетке, а чтобы учиться дальше пришлось поехать в районный центр и жить на квартире. Жил, учился, много читал и зачитался до боли в глазах, а ученье запустил. Двойка одна, двойка другая, третья, и классный руководитель передает через него приглашение отцу приехать для разговора. Но Алеше страшно: отец строгий, а выделять средства для того, чтобы содержать сына на стороне, на частной квартире, ему нелегко. Будут большие неприятности. На этот раз Алеша упросил классного руководителя, обещая нагнать класс и исправиться. Но, видимо, упущено было уже много, и в четверти у него вышли две двойки. Теперь уже директор вызывает отца для объяснений, и со страху Алексей решает бежать. Он берет у хозяйки в сундуке три тысячи рублей и едет в Москву, пытается зачем-то добиться приема у главного редактора «Литературной газеты» и, потерпев неудачу, едет на Дальний Восток. В вагоне его окружают какие-то люди, пьют и гуляют за его счет и обирают как липку. Спохватившись, парень пересаживается на обратный поезд и едет опять в Москву, и вот он у нас, в журнале «Юность», — что делать?

Что делать ему? Что делать нам? Что делать с ним? Нет, он не пришел шантажировать и вымогать деньги — это ясно. У него жизненный и нравственный вопрос — как быть?

Ну что на это можно сказать? Парень ночует на вокзале, и при первой же проверке документов его задержат для выяснения личности, а в милиции, как мне сказали в прокуратуре, вероятно, уже имеется розыск с места кражи, и все — преступник задержан. И как ни вертись, как ни крутись, как ни думай, но факт есть факт, преступление есть преступление и закон есть закон, от него никуда не уйдешь.

— Я это понимаю. Да! — решает Алеша. — Ну а что же делать?

— Решай.

— Идти с повинной? Да?

На том и порешили. Я обнял его на дорогу, потом взял такси, по пути зашли мы в магазин кулинарии, я купил ему «попутничка», десяток пирожков с рыбой, и мы пошли на Петровку, 38, в Московский уголовный розыск. Перед входом остановились.

— Ну, еще раз подумай, — сказал я. — Хочешь назад — иди назад.

— Нет, я решил.

— А решил — открывай дверь. Сам открывай. А я за тобой. Я тебя провожаю, но не веду.

Так он и вошел — сам, первый, сам подошел к милиционеру и сам заявил ему, что он пришел с повинной. Когда его, а вместе с ним и меня пригласили к следователю, тот прежде всего взял трубку и навел где-то справку: розыск объявлен?

— Розыска нет, это уже хорошо, — сказал он, положив трубку.

Расспросив все обстоятельства дела, он вызвал милиционера и направил моего Алексея куда нужно.

Много мне пришлось повозиться с этим делом, так же как и следователю Сергеевой, пожилой и умной женщине, работавшей, кстати сказать, в той же самой прокуратуре, с которой впоследствии я столкнулся в связи с делом Анатолия Касьянова.

— Уж очень не хочется сажать его, — душевно сказала тогда Сергеева. — Глупый цыпленок.

Она навела необходимые справки на месте, связалась с отцом «преступника» и выяснила, что отец согласен возместить потерпевшей украденную сумму, а та согласна не поднимать дела. Одним словом, уголовное дело было прекращено, а парня отправили в училище механизации, откуда он по окончании уехал в свой колхоз и работал там.

Все кончилось благополучно. Но шли годы, а я не имел никаких вестей о дальнейшей судьбе и жизни моего подшефного. Это меня и тревожило и, откровенно сказать, немного обижало, не столько за себя, сколько за него: люди сделали ему доброе дело, а он забыл обо всем. И вдруг год назад я получаю письмо: «Не обижайтесь, что я так долго вам не писал. Я решил сначала полностью, твердо стать на ноги, а потом уже вам об этом доложить. И докладываю: я работаю, учусь в институте — одним словом, все в порядке».

И я вот думаю. Вспоминаю, как мы остановились тогда у массивных дверей уголовного розыска и я сказал: «Хочешь идти назад — иди», вспоминаю и думаю. С юридической, законнической точки зрения я как бы становился соучастником преступления — передо мной был явный вор, а я его отпускал. А если посмотреть на это с точки зрения конечного итога? Где здесь плюсы и где минусы?

Но может быть, это единичный, счастливый случай, как говорится, «повезло» и тому и другому?

Но вот передо мной письмо из Еревана. Пишет Роза Тетерина, работница:

«Шла я по территории нашего завода с одним из передовых рабочих нашего производства, тов. Манукяном. Он работает механиком, новатор производства и, кроме хорошего, сказать о нем нечего. Навстречу нам прошел инженер, уже немолодой человек, тов. Ерканян. Манукян кивнул в его сторону головой и сказал: «Мой спаситель». Я удивилась, и вот он мне поведал свою историю.