Трудно не понять Ничто, но множественная вселенная полна этого

указал в дальний конец вагона. — Мистер Губвиг, знаете, что было вашей отличной

идеей?

Мокрист растерялся.

— Подскажи мне, Шнобби. У меня полно отличных идей.

— Да, сэр, я на счет сортировки писем в поезде.

«Ну, да, — подумал Мокрист, — и она будет работать».

Шнобби тем временем продолжал:

— В этом поезде есть специальный вагон. Со стеллажами, выдвижными ящиками и

все такое.

Внутри почтового вагона Мокрист увидел командора и его нового маленького

друга — в сопровождении Фреда Колона. Ваймс довольно дружелюбно разговаривал с

молодым гномом и, увидев Мокриста, сделал ему знак, обозначающий, что он может

слушать, но не должен вмешиваться в деликатный процесс.

Мокрист не заметил следов драки или насилия, напротив — две чашки кофе

гнездились в отделениях письменного стола. Командор ласково, как мать с

новорожденным, играл с гномом в игру, которая заставила Мокриста фон Губвига —

отпетого мошенника, лжеца, обманщика, афериста и короля хитрости, покраснеть от

стыда.

— Боже мой, всегда эти глубинники. Скажи, кто из них это был? Ну, давай,

помоги мне.

— Я не помню.

— И что они сделали? Точно нет? А, это был ваш приятель, которого мы держим в

вагоне за дверью, так?

— Ну, может, и он.

Мокрист хотел зааплодировать, но шоу — если это было то, что он думал —

продолжалось.

То и дело сверкая странной красной змеей на руке, командор мурлыкал с гномом

так сладко, что чаепитие у любимой бабули показалось бы разбойным нападением в

сравнении с ним.

Под конец он вздохнул и сказал с восхитительно искренней тоской:

— Конечно, если бы это зависело от меня… Но, понимаете, мне приходится

считаться с лордом Ветинари и Низким Королем. Я могу замолвить за тебя словечко,

сынок, скажу, как ты мне помог… Думаю, я так и сделаю. Могу тебя поблагодарить и

заверить, — красная змея шевельнулась вместе с Ваймсом, — заверить, вас, молодой

человек, что, что бы ни произошло с тобой, твоей семье ничего не угрожает. Но я не

думаю, что мне удастся убедить других в твоей невиновности, если тебя еще раз поймают,

или если окажется, что ты меня обманул. А теперь, если ты не против, мне нужно снова

поговорить с твоим коллегой.

Мокрист обожал это «если ты не против». Как будто у дурака был выбор. Темные

клерки утащили молодого гнома прочь и вернулись со страшим, и осторожный,

методичный допрос продолжился — уже погромче, учитывая, что этот гном был гораздо

старше. На этот раз в словах Ваймса содержалось куда больше угрозы, но, тем не менее,

он уклончиво обещал, что обстоятельства сложатся гораздо лучше для гнома, если он

151

расскажет абсолютно все, что ему известно о глубинниках, бурильщиках и других

заговорщиках, которые обрекли их быть пойманными и брошенными на милость Низкого

Короля.

— Да, сэр, судить вас будет Низкий Король, но, как я уже говорил, я замолвлю за

вас словечко. На следующей станции я пошлю сообщения, если, конечно, ваши минутные

друзья не сожгли башню.

И тут гном вздрогнул. Мокристу стоило усилий удержаться от аплодисментов.

— Фред, — сказал командор, — пожалуйста, попроси их привести сообщника

этого джентльмена, чтобы они могли наслаждаться обществом друг друга до конца

путешествия.

И когда оба гнома оказались в почтовом вагоне под надежным присмотром темных

клерков, Ваймс продолжил.

— Ну, ладно, — по-прежнему дружелюбно сказал он. — Прошу прощения за

наручники, но мы же не можем дать вам сбежать, правда? А вы должны помнить —

особенно вы, сэр, в вашем возрасте — что могло быть и хуже. И боюсь, я вынужден

сказать, что все еще может стать хуже, но, как я уже говорил, я замолвлю словечко. За

вами будут присматривать, пока я не смогу организовать вашу высадку под конвоем, так

что если вы что-нибудь вспомните, пожалуйста, не стесняйтесь рассказать, и я посмотрю,

что можно сделать. Но я уверен, вы согласитесь с тем, что ради безопасности обеих

сторон, вам лучше находиться в этом изолированном помещении, где никто не сможет

вам навредить. Я лично прослежу, чтобы вас регулярно кормили.

Он повернулся к Мокристу.

— На пару слов, если вы не против.

Вернувшись в вагон охраны, командор достал откуда-то сигару и прикурил ее в

нарушение всех существующих железнодорожных правил, а затем уселся на скамью.

— Мистер Губвиг, вы как-то лукаво выглядите. Говорите, не стесняйтесь.

— Ну, командор, я впечатлен тем, как вы запудрили им мозги. Они думают, что вы

их друг, что вы хотите им помочь.

В ответ Ваймс выпустил новый клуб дыма.

— Разумеется, я их друг, — ответил он с самым серьезным видом, — и я продолжу

быть их другом, пока. Это вы мошенник. А я — нет. О, да, я могу сделать их жизнь

невыносимой, или даже хуже. Тот постарше, которого вы так находчиво познакомили с

железнодорожными ботинками, он — мозг этой конкретной операции. А малыш — только