Трудно не понять Ничто, но множественная вселенная полна этого

обстоятельствах. Но у людей в голове срабатывала какая-то трещотка: это новинка,

значит, она должна быть у меня. Вчера ты еще об это не знал, а послезавтра уже не

можешь без этого обойтись. Так работают технологии. Кажется, что ты управляешь ими,

но, если подумать, все обстоит с точностью до наоборот.

Насмотревшись на водопроводный кран, Мокрист почувствовал себя

неприкаянным и теперь — как он делал каждый раз, когда чувствовал себя неприкаянным,

— отправился в вагон охраны. Детрит спал неподалеку, на куче упаковочных коробок,

окруженный всем сопутствующим мусором. Складывалось впечатление, что все

путешественники, которые не были в собственном смысле пассажирами, облюбовали

вагон охраны как временный дом. Возможно, причиной тому была кофеварка. А еще там

был Сумрак Тьмы, который варил очень особенный кофе. Мокрист немного подумал, а

затем ухмыляющийся гоблин протянул ему кружку с пузырящимся напитком.

— Я все понял. Ты шаман, да?

Ухмылка гоблина стала шире.

— Простите, мистер. Тут вы не угадали. Можете звать меня шамгогом. Звучит, к

сожалению, не очень, но нет в мире совершенства.

Мокрист посмотрел на кофе и спросил:

— Пахнет приятно, но что со мной от него будет?

Шамгог ненадолго задумался.

— От него вы будете настороже, деловой человек! Может, волосы на груди

вырастут. Небольшая тенденция ходить в туалет почаще.

Он посмотрел на Мокриста так искоса, как может только гоблин и добавил:

— Гарантировано не заставит вас убивать гномов.

Кофе был и правда отменным. Надо было отдать гоблину должное.

Он всматривался в окно. Наверное, это все воображение, но Скундский лес казался

все темнее и темнее по мере того, как они приближались к нему. Лес был хуже пустошей.

Насколько Мокрист помнил, деревья в Скундском лесу стоят плечом к плечу, а если вы

думаете, что у деревьев нет плеч, вы просто не были в Скундском лесу. Это было одно из

тех мест, где до сих пор осталось полно магии. И многие страхи и поверья все еще витали

вокруг. Никто не совался туда без необходимости — разве что какой-нибудь случайный

дровосек, на спор. Это было мрачное место, следящее за тобой через равнину и

ожидающее своего часа. Место, которого лучше избегать, если не хочешь, чтобы тебе на

голову свалился волшебник. Если бы какому-нибудь пейзажу удалось научиться рычать,

это бы был Скундский лес.

Мокрист воспользовался возможностью рассмотреть оснащение вагона. На такое

путешествие предусматривалось два охранника, и хотя поездом и нельзя было управлять

отсюда, но охранник мог, по крайней мере, остановить его, — полезные сведения.

По мере наступления темноты храп Детрита стихал от чего-то, приблизительно

напоминающего боевой клич бобров, сражающихся насмерть, до низкого гула, от

155

которого резонировал весь вагон. Было что-то удивительное в виде мощной груди,

сделанной из камня. Не в первый раз Мокрист вспомнил: «Из камня сделаны они, и

сказано было, что камень живой». И снова его мысли вернулись к Железной Герде. И, к

своему восторгу, он совершенно перестал волноваться: лошади, големы, механизмы —

отлично, и в чем тут подвох?

Он посмотрел вокруг. За исключением спящего Детрита, вагон охраны вмиг

опустел. Остальные обитатели поезда устраивались на ночь где-то еще, занятые

собственные делами; командор Ваймс делал обход вагонов.

Мокрист двигался быстро, неспособный больше сопротивляться бесенку внутри

себя. В конце концов, уговаривал он себя, он достаточно долго ждал, а другого шанса

может не представиться. Он открыл дверь вагона и, уцепившись за край, взобрался

наверх, толчком захлопнул дверь и вылез на крышу. Очутившись там, он позабыл обо

всякой осторожности, и стал танцевать по крыше поезда, перепрыгивая с вагона на вагон,

прислушиваясь к ритму колес, подстраиваясь под него, чувствуя паровоз и всю

тональность железной дороги, пока ему не начало казаться, что он его понимает. Это было

как благословение, как дар. Что-то, чего стоит добиваться, но что, тем не менее, не

потерпит фамильярности. Совершенно увлеченный он думал о том, что пар не стоит

недооценивать.

Один раз он услышал «Ой» снизу, и это «ой» было ему знакомо. Он наклонился и

произнес:

— Мокрист фон Губвиг. Кое-что проверяю.

Он услышал, как голос, произнесший «ой», ворчит, и оставил его ворчать себе

сколько угодно, потому что он делал то, что хотел сделать с тех самых пор, как впервые

увидел Летуна.

Опьяненный восторгом езды, Мокрист проскользнул обратно в вагон охраны, в

котором по-прежнему не было никого, кроме Детрита. Он пригладил волосы, вытер сажу

с лица, и вышел из вагона, все еще улыбаясь.

Вниз по ходу поезда погас свет, когда командор Ваймс появился из своей

последней вылазки и отправился за кофе.

— Король и его военные советники строят планы, — сообщил он. — Ваши