Трудно не понять Ничто, но множественная вселенная полна этого

пешка, идиот, до предела напичканный ложью, возбуждающей ложью о том, что

действует во славу Така. Я имею в виду, что он плох даже как трейнспоттер.

Ваймс похлопал себя по карману.

— А теперь у меня есть имена, о, такие имена, такие восхитительные имена. А

когда я донесу суровую правду жизни до их обладателей, у меня без сомнения появятся

новые имена, и мы увидим, как кролики удирают. Полицейская работа не сводится к

выбиванию дверей, знаете ли. Вся штука в том, чтобы докопаться до сути вещей, а когда

видишь суть, видишь вершину пирамиды. Вершина-то мне и нужна. Мы скоро

остановимся за углем и водой в местечке под названием Клюкавка, а там должны быть

семафорные башни.

Он улыбнулся.

— Интересно, что скажет Его Светлость на мой прелестный список имен? Думаю,

он пройдет едкий путь от иронии к сардоническому смеху, не успев и дух перевести.

Он снова хлопнул себя по карману.

— Некоторых я знаю. Все могущественные гномы, непоколебимые сторонники

Низкого Короля с одной стороны, и услужливые помощники глубинников — с другой.

Большое вам спасибо, мистер Губвиг. Вы — огромная потеря для профилактики

преступности. Но вы ведь поняли, что происходит, потому что узнали себя, верно? Очень

удобно, я тоже так делаю. Знак всегда должен считать вас своим другом, а вы должны

152

быть чем-то вроде опечаленного, но все еще любящего отца. Знак — это щит от пугающей

темноты снаружи.

Командор отвернулся и спросил:

— Шнобби, кто дежурит на станции Большой Кочан?

— Сержант Виллард, мистер Ваймс.

Ваймс обратился к Мокристу:

— Это хорошо. Он старый коп, получит свой скоростной вагон и предстанет перед

Его Светлостью, не успеем и глазом моргнуть. А пока эти двое в кандалах, у него и

проблем никаких не возникнет. Знаете, мне их почти жаль. Глубинники, бурильщики, как

бы они там себя ни называли, modus operandi73 у них один всегда один — найти невинного

гнома с правильными связями и объяснить ему, что если он не подчинится требованиям и

не сделает то, чего от него хотят, скорее всего, вся его семья просто исчезнет в

Гиннунганапе.

Он снова улыбнулся.

— Если уж так посудить, то я делаю то же самое, но я плюшевый мишка в

сравнении с ними, и я на правильной стороне.

Ваймс встал и немного размял руки, чтобы восстановить циркуляцию крови.

— А теперь я думаю, мне нужно найти Короля, чтобы поделиться своими

захватывающими открытиями. Не беспокойтесь, я расскажу о ваших подвигах. Вы

обращаете внимание на людей, а это само по себе заслуга.

Воздух с улицы пропитывал вагоны ароматом Равнины Сто, который состоял всего

из одного запаха — капустного, и это был грустный запах, источающий беспомощность и

меланхолию. Кстати, капуста сама по себе была отличная, особенно новые сорта.

Город Большой Кочан — теоретически, последнее место, куда захочет отправиться

разумный человек, — был тем не менее популярен летом — благодаря аттракционам

Капустного Мира и Научно-исследовательскому институту Капусты, студенты которого

первыми подняли капусту на высоту пятисот ярдов исключительно на силе ее соков.

Никто не спрашивал, что заставило их это сделать. Зато это была популярная наука —

среди студентов в том числе.

Как только поезд поравнялся с платформой 2 в Большом Кочане, рядом с вагоном

охраны появилось несколько стражников. Мокрист наблюдал за тем, как командор Ваймс

высадил пленников, с которыми был так любезен, и как они под конвоем пересели в

скоростной вагон.

Когда вагон исчез, Вайм обратился к Мокристу:

— У нас есть имена и адреса их семей, так что их будут круглосуточно охранять,

пока вся эта чертова кутерьма не закончится. Я знаю, что Ветинари будет рвать и метать,

увидев счет, но когда он этого не делал?

Точно по расписанию поезд отправился из Большого Кочана, оставляя серый смог

Анк-Морпорка далеко позади за горизонтом. У Мокриста сложилось ощущение, что он

понемногу поднимается в гору, что было, по меньшей мере, сравнительно верно. Все шло

по плану, люди устраивались для долгой поездки, и у него появилось время подумать.

Теоретически, он знал, что волноваться следует, когда что-то идет не так, но его инстинкт

имел тенденцию волноваться, когда все шло слишком хорошо, чтобы быть правдой.

И сейчас в его голове собиралось грозовое облако беспокойства, словно молот

богов только ждет момента, чтобы обрушиться на него. Что он упустил? О чем забыл?

Нет, все должно быть хорошо.

Впереди стоял мост с обычным троллем на страже. Семьи троллей —

железнодорожников относились к мостам — новеньким и сияющим — как к своей

собственности. Да, тоннель был для тролля, словно приятная прогулка в парке, но мост,

твой собственный мост… особенно с удобствами, любезно предоставленными Гарри

Королем, и достаточной площадью, чтобы растить детей… «Тролли», — думал Мокрист.

73 Образ действий

153