Труды Государственного музея истории религии. Выпуск 8

Представляется, что отмеченная ситуация обусловливала усиление языческой религиозности населения, т.к. архаические верования выступали характерным элементом этнокультурной идентификации финнов-угров и славян. Соотнесение своей и «чужой» культуры вело к повышению роли традиционной дохристианской религии и соответственно закрепляло принадлежность к ней — более сильно, чем в регионах с относительно моноэтничным славянским населением. Очевидно именно эти явления оказали значительное влияние на процесс христианизации Ростово-Суздальской земли и отчасти могут служить объяснением причин, по которым первые ростовские епископы Феодор и Иларион покинули свою кафедру, не сумев переломить сопротивление язычников. Согласно Житию третьего ростовского епископа Леонтия: «преже бывший ту епископи Феодор и Ларион и збегоше не терпяще неверьствия и многодосажения людии»[297]. Святитель Леонтий, занявший ростовскую кафедру предположительно в 1050-х гг. вел активную проповедническую деятельность. Последние годы его епископства совпали с народными волнениями («восстание волхвов») во всем верхневолжском регионе, вызванными голодом[298]. В Послании епископа Симона Владимирского Поликарпу (текст написан в 1225—1226 гг.) сообщается, что Леонтий был убит язычниками и чтится как священномученик[299].

Преемником Леонтия на Ростовской кафедре стал епископ Исайя, назначенный, согласно его Житию, в 1077 г.[300] Согласно сведениям из «Ростовского летописца» А. Я. Артынова[301], Исайя был посвящен в сан епископа с направлением в Ростов 3 июля 1080 г.[302] Житие Исайи имеет не менее трех редакций; известно 70 списков памятника[303]. Очевидно, св. Исайя прибыл из Киева в Северо-Восточную Русь с определенной программой миссионерской деятельности. Он, с одной стороны, мог опираться на некоторые успехи миссии св. Леонтия, с другой — должен был соотносить все церковные мероприятия с задачей успокоения и умиротворения края после бурных лет аграрного кризиса и «восстания волхвов». Обстановка здесь была, конечно, сложной. Кажется, очень достоверно передает ее одна из редакций Жития Исайи, где сообщается, что новоприбывший епископ «прииде на свой престолы въ Богохранимый градъ Ростовъ, и видя тамо свирепеющыя своя овцы, людей глаголю новокрещенных, не оу добре оутвержденныхъ въ вере»[304].

Но Ростов был уже далеко не тот город, который изгонял своих первых епископов. Познакомившись с новокрещенными ростовцами, святитель «напааеть убо тех своимъ учениемъ» и «возращаетъ в добродетелех». Житие Исайи кратко, но вполне конкретно описывает архипастырские труды святителя во всем регионе: «обходить убо и прочая грады и места, еже в Ростовьстеи и Суздальстии области, и неверых увещаеть веровати въ Святую Троицу: Отца и Сына и Святого Духа, и просвещаетъ их святымъ крещениемъ, верных укрепляеть неподвижнымъ и непоколебимым бытии вере. Идеже идолы обретаетъ, вся огню предаяше и велико тщанье о томъ имеяше, нищих же милуай, доволяа их пищею и одеждею»[305]. В редакции Жития, изданной Московской синодальной типографией, указывается, что святитель разрушал не только идолы, но и капища: «и аще где обреташе идолы и капища, разоряше ихъ, и огню предаваше»[306]· О том, что Исайя обходил Ростово-Суздальскую землю, «идольские капища разоряя», говорится и в тексте Службы на память святого[307].

Трудно сказать, что представляли собой те культовые объекты с идолами, о которых сообщает Житие. По всей видимости, это были либо открытые площадки, либо деревянные постройки («храмы идольские»). Сама «доступность» их разрушения может говорить либо об ослаблении политеистических верований, либо об участии в миссионерских поездках св. Исайи военизированных отрядов и представителей местной администрации, противостоять которым население не желало. Весьма интересно, что до момента прибытия Исайи в те или иные местности языческие святилища если и не функционировали, то, по крайней мере, сохраняли определенный сакральный статус. Может быть, представители государственного административно-судебного аппарата не стремились вести здесь активную борьбу с язычеством, заботясь о сохранении социальной стабильности в регионе. Впрочем, возможно, что в периферийных и окраинных землях религиозного противостояния вовсе не существовало. По результатам раскопок в «глухих уголках» Юго-Западной Руси, Б. А. Тимощук и И. П. Русанова делают вывод о существовании здесь вплоть до XIII в. языческих городищ-святилищ[308].