Trust me (СИ)

Томас отчетливо помнил их кратковременную вылазку за город. То, как Ньют уснул, под конец прижавшись к брюнету настолько крепко, что тот побоялся упасть на землю. То, как блондина пришлось долго и настойчиво будить, вести до машины, укладывать на заднем сидении и потом заводить в дом, потому что спросонья он доказывал, что не собирается ехать к Томасу и ночевать у него. То, как Ньют пробормотал нечто похожее на «спасибо», подался вперед, вытягивая руку и явно намереваясь приобнять Томаса, но тут же отшатнулся, делая вид, что почесывает шею. То, как устало и бесцветно выглядели прежде незатухающие глаза с набившимися под ними красными припухлостями. Томас мог поклясться, что в тот вечер в Ньюте что-то надломилось, давая дорогу до сих пор неясному новому.

— Дай еще, хватит зависать, — Ньют, все еще стоя спиной к Томасу, вытянул свободную руку ладонью вверх, шевеля пальцами, как щупальцами.

— У тебя руки все в дряни какой-то, погоди, — Томас бережно стянул вниз обертку, подошел к Ньюту и снова дал тому откусить от плитки, нарочно пачкая блондину губы. — Ты долго еще возиться будешь?

— Что значит долго? — Ньют фыркнул, наскоро проглатывая остатки шоколада. — У меня нормированный рабочий день. Через два часа и закончу, — он помедлил. — А ты что-то хотел?

Томас обошел автомобиль, заглянул в салон сквозь пыльное стекло, сморщился при виде обшарпанной приборной панели и державшегося, видимо, на клее руля и навалился на крышу, испещренную царапинками и мелкими вмятинами. Ньют закрыл капот с громким хлопком, уперся в него руками и посмотрел на Томаса с той невозмутимой физиономией, которая всегда рисовалась у него на лице, если его отвлекали от чего-то важного.

Август почти-почти подошел к концу — осталось каких-нибудь несколько часов до наступления календарной осени. Причем если в будни он плелся не быстрее черепахи, то на выходных мчался с космической скоростью, и поэтому последние дни его остались незамеченными, погруженными в заботы. Ньют неимоверно радовался, что учеба наконец начала приносить свои плоды. Если поначалу он не мог без помощи босса проделывать элементарные махинации, то сейчас Гилмор мог легко уходить с работы на несколько часов раньше, сделав самое серьезное, а остальное оставив Ньюту (конечно, с заслуженной прибавкой к оплате). Теперь Ньют частенько сам обслуживал клиентов, принимался даже за долговременные заказы и вообще вел себя, как маленькая загруженная всяческими делами пчелка, которой Томас не забывал приносить то кофе, то чай, то какие-нибудь сладости. Потому что, как оказалось, Ньют был слишком падок на сладкое.

Они встречались все чаще. Обычно Ньют заглядывал к Томасу в конце рабочего дня, ибо мастерская закрывалась раньше книжного, а Томас в свою очередь приходил к Ньюту на обед с пачками лапши быстрого приготовления, какими-нибудь булочками или еще чем-нибудь, чем можно было не только потешить, но и помучить желудок. Никаких серьезных разговоров и разборов полетов — все как обычно. С ма-а-аленькой щепоткой необычности. Потому что Ньют с его менее отчужденным и хмурым настроением не мог не удивлять.

— Алло? — перед глазами у Томаса помахали ладонью. Брюнет вздрогнул, словно бы услышав громкий звук. Ньют копировал его позу — выставил слегка вперед острые локти, на одном из которых красовались кончики вытатуированных рисунков, положил на скрещенные руки голову и слегка наклонил ее, самую малость прикрыв глаза и изображая странного рода сонливость. — Ты что-то хотел, Томми?

— Ага, — Томас зевнул, не думая даже прикрывать рот, — может, придешь сегодня? Поторчим на крыше (там сейчас, короче, ремонт делают, и поэтому люк постоянно открыт), поедим чего-нибудь. Можно даже фильм посмотреть, если мой ноут не сдохнет на половине, или…

— Окей, — вошедшему во вкус и наверняка не собиравшемуся останавливаться еще минуты две Томасу пришлось-таки умолкнуть и уставиться на Ньюта, не скрывая удивления. Он ожидал, казалось, что блондин начнет упираться и придумывать оправдания, а не согласится вот так сразу, и поэтому припас целый вагон убедительных аргументов. Однако теперь необходимость распинаться отпала, и он явно не ожидал такого поворота вещей, и оттого улыбка на его лицо выползала до смешного долго, как в замедленной съемке.

— Серьезно? — голос по-детски обрадованный и счастливый. Ньют только фыркнул и бесцельно провел ладонью по облупленной крыше авто, оставляя на убитом годами и погодой металле толстые полосы.

— Ну да. Последний день лета, почему нет? — Ньют пожал плечами, будто предложение это было привычным и слышанным уже тысячу раз. Он искренне наслаждался тем спектром эмоций, что за последние несколько секунд проявился на лице у Томаса.

И подумал, что раз уж он все равно продолжает падать, то лучше наслаждаться полетом, зажмуриваясь изредка от волнения, и гадать, каково оно будет после приземления: невообразимо больно или, наоборот, умиротворяюще хорошо.