На этот раз Томас думал о мотоцикле, том самом «Томми мне нравится», вводившем его в ступор, и трех товарищах. Думал много и безостановочно, буквально истязая и без того кипевшие мозги.
Вернуться с обеда вовремя он не успел и ввалился в книжный, когда у дверей уже стояли несколько клиентов, ожидая открытия, а начальник несколько раз позвонил на мобильный. Томаса тут же вовлекло в неостановимый водоворот вопросов, просьб посоветовать книгу поинтереснее, проверок изданий по базе и прочего. Разговоры в мастерской отошли на второй план, забылись, и все казалось обычным, таким, каким было всегда. И Томас впервые за долгое время мог вдохнуть полной грудью и не волноваться понапрасну.
***
— Ты точно не хочешь, чтобы я тебя отвозил? — Минхо завел мотор и высунулся из окна. Ньют в это время закрывал тяжелый замок на воротах мастерской, который явно требовал замены и с каждым разом поддавался все неохотнее. Оглянувшись на друга, замершего на сидении недавно купленного низкого седана неизвестной марки, чей возраст перевалил за десяток, он отрицательно помотал головой.
— Спасибо, чувак, но я своим ходом дойду. Увидимся! — Минхо в ответ помахал ладонью, пожал плечами и медленно выехал с парковочного места. Долго стоял у проезжей части, надеясь вклиниться в сплошной поток автомобилей, и периодически выдавал что-нибудь грубое, когда очередной водитель не пропускал его вперед. Ньют наблюдал за другом какое-то время и потом, не без иронии пожелав удачи, зашагал по тротуару, пряча голову под тонким капюшоном и затыкая уши наушниками.
Кто-то говорил ему раньше, что по улицам больших городов лучше не расхаживать со включенной на полную музыкой — не заметишь, как кто-нибудь вырвет сумку или огреет сзади битой. Но Ньюта такие предостережения всегда только смешили: он не верил, что что кому-либо есть дело до невзрачного парня, уткнувшего взгляд в свои ботинки. И поэтому он делал музыку громче. Так, чтобы уши закладывало, а извне не доносилось ни звука.
За практически полгода жизни в этом городе Ньют так и не выучил расположение многих улиц и знал наизусть лишь ближайшие к дому, мастерской и зданию, где проходили курсы, кварталы. И, может, названия нескольких улиц рядом с домом Томаса — прогулка вечером под дождем оказалась очень полезной для запоминания. Все, что выходило за их пределы, оставалось сплошным лабиринтом однотипных зданий, указателей и светофоров, в котором Ньют разбирался лишь благодаря GPS. Правда, GPS не спасал от внезапной встречи с фонарным столбом или скамейкой, и иной раз Ньют едва-едва успевал отступить в сторону. Он шел, временами поднимая голову и пытаясь запомнить названия улиц, расположение каких-либо относительно заметных мест. Запоминалось плохо. Наверное, слова Минхо про топографический кретинизм в случае Ньюта все же имели место быть.
Он испытал на себе всю прелесть окончания рабочего дня: люди валили отовсюду в огромных количествах, исчезали в дверях магазинов и кафе, ловили такси, практически выбегая на дорогу. Благо, привычного городам многоголосия Ньют не слышал. Он привык к людности, потому что жил в этой обстановке с самого детства, но единственная вещь не укладывалась у него в голове: каждому, абсолютно каждому из них якобы уготован лишь один человек. Вот так. Никаких «мы не сошлись характерами», «мы узнали друг о друге слишком много плохого», «мы не подходим друг другу» — все сразу идеально, красиво и приторно настолько, что даже любовные романы покажутся чем-то неестественно скучным. Разве возможно такое — жить в сплошной утопии?
Ньют остановился на перекрестке, не глядя переключая музыку и одновременно следя за обратным отсчетом на светофоре.
Хотя, если задуматься, ничего из этого никогда не было и не могло в принципе быть утопией. Ведь даже не сотни тысяч, а миллионы жизней ломаются из-за верности этой странной, нелогичной концепции, потому что те, кому повезло меньше остальных, существовали всегда. И все же — разве возможно такое, чтобы каждому было предначертано прожить всю жизнь (или часть ее) с одним лишь человеком? Разве возможно — вот так, только с одним, без каких-либо исключений?
Ньют быстро пересек улицу и, остановившись на долю секунды посреди тротуара, снова сверился с GPS, согласно которому до дома оставалось совсем немного.
А он дал себе в это поверить. Или если не поверить, то хотя бы уклониться немного от своих принципов, что раньше позволял себе крайне редко.