Trust me (СИ)

Но, если, опять же, задуматься, ради Томаса стоило это сделать. Томас заслуживал любого противоречия самому себе и игнорировании прежнего «я». Ценил ли Ньют то, что было между ним и Томасом? Определенно. Был ли благодарен за то, что ему посчастливилось Томаса встретить? Это даже не обсуждалось — Ньют понятия не имел, как его, столь поглощенного в собственное упрямство, могли терпеть, уважать и любить. Как о нем, таком временами грубом и эгоистичном, могли заботиться и волноваться. Это казалось невозможным и чем-то заоблачным, сошедшим со страниц сказки со сладким счастливым концом. А Ньют не жил в мире сказок со счастливыми концами. И никто точно не стал бы делать исключение ради него.

Ньют шел вдоль низкой ограды у детской площадки. Детей в этот час здесь было не так уж и много в основном из-за того, что родители не вернулись еще с работы и не решили вывести своих чад на пару часов на свежий воздух, чтобы лишний раз побеседовать друг с другом. Краем глаза Ньют заметил девочку лет трех-четырех, тянущую руку, на которой парень заметил цифры, к довольно-таки взрослому мужчине — может, папе, может, дяде, может, другу семьи, может, кому-то совершенно незнакомому. Ньют остановился, глядя на них и стиснув в руках телефон, до сих пор указывавший флажком на однотонной карте местонахождение нужного дома.

Воспоминания хлынули в голову — такое обычно случается с фотографиями, выпавшими из давно забытой книги, которую открывать не хотелось, но по каким-то причинам все же пришлось.

Ньюту шесть. Впервые за довольно долгое время он выходит с мамой на детскую площадку в небольшом парке, расположенном в районе, где они жили. Обычно такой шанс выпадал мальчику очень редко. Он играет с ребятами, чьи имена узнал буквально только что, а мама обсуждает что-то с другими женщинами. Они всегда так поступают: выводят детей на прогулку, делают что-то якобы ради них, а сами только разговаривают о чем-то своем и хвалятся наперебой успехами своих чад. Будто это единственное, чем можно хвалиться.

Ньюту в кои-то веки действительно весело. Он не чувствует себя лишним и ненужным, потому что никто из только что встреченных детей не знает о нем ничего. Никто не будет, как в школе[1], спрашивать, почему у него только одна мама и почему та не живет с кем-то еще, хотя дата у нее не зачеркнута. Ньют догадывался, что детей это на самом деле мало интересовало. Все это было из-за родителей, которым иногда попросту нужно держать язык за зубами и разговаривать о таком только наедине. Или не разговаривать вообще.

Дети с детской площадки не докучают его с подобными вопросами: им все равно. Они всего лишь предлагают поиграть во что-нибудь новое каждые десять минут, засыпают песок друг другу за шиворот и кидаются веточками и камнями. Те, кто постарше, с серьезным видом сидят в стороне и о чем-то болтают, но болтовня их на самом деле не имеет смысла. Кто-то качается на качелях, а кто-то бегает, поднимая ногами пыль.

Ньют играет с несколькими мальчишками в мяч по придуманным только что правилам, которые до сих пор не запомнил. Ловит, отбрасывает, ловит, отбрасывает, с визгом отбегает в сторону, услышав слово-сигнал, кто-то выходит из круга, и игра продолжается. Он периодически поворачивается к маме, которая по-прежнему сидит с женщиной, чьи волосы собраны в небрежный пучок на затылке, а зубы выпирают, как у белки. Мама смеется, застенчиво прикрывая рукой рот — она отчего-то никогда не любила свою улыбку, хотя Ньют находил ее самой милой на свете. Уверившись, что мама не ушла никуда и не даже не собирается, Ньют успокаивается и снова обращает все внимание на игру.

Мяч пролетает мимо, падает на землю, выкатывается за пределы детской площадки и исчезает где-то за кустами, обрамлявшими кованную ограду. Кто-то просит Ньюта сбегать побыстрее, пока взрослые не заметили, и Ньют, понимая прекрасно, что мама будет злиться, все же выбегает с площадки. Вертит отчаянно головой в поисках мяча и замечает его в руках мужчины, стоящего под деревом буквально в нескольких метрах от входа. Ньют набирает полные легкие воздуха и делает несколько сначала несмелых, а затем все более решительных шагов.

Мужчина, завидев его, улыбается.

— Ты потерял? — Ньют молча кивает и тянет к мячу руки в надежде, что сразу получит его, но незнакомец, бегло оглядев худенького, похожего на взъерошенного птенчика мальчишку, внезапно поднимает руку с мячом вверх — Ньют ни за что не дотянется. И улыбка, превратившаяся в усмешку, застывает на его лице.

Тогда Ньют, непонимающе дуя губы, смотрит на мужчину из-под нахмуренных бровей, оглядывает мельком его руки и ахает: на коже нарисованы цифры, точь-в-точь как у него. Только года нет. Незнакомец следит за его взглядом, не меняя выражения лица.

— Какая удача, не правда ли? А я и не верил, что это когда-нибудь произойдет. Пойдешь со мной?