Царь Медоедов

Всех кому отказывали в Оптиной, предлагали поехать сюда. Уголовники или люди с явной алкогольной зависимостью. В отличие от реабилитационного монастыря, где народ занимают. Здесь жили, чтобы просто перекантоваться. Отец Симеон называл таких «приживалками» – они находят место, чтобы поменьше двигаться, и просто живут. Ни к Богу не идут, ни в мир не возвращаются. Без цели, без дома. В каких-то монастырях от них избавляются или селекция происходит на стадии приёма. Когда у людей с тяжёлым прошлым нет цели, они, от безделья и пустоты личного времени, начинают пить. Весь мой домик пил, кроме Серёги. Брутальный парень с Волгограда, который твёрдо решил не завязать. Вся эта обстановка его только угнетала. К нам никто не заходил, никто не проверял, хотя я уверен, что играющую по ночам музыку было слышно и в монастыре. Я смирялся, как мог и если мужики не выключали музыку, лежал и читал Иисусову молитву по чёткам, просить их пьяных было бесполезно, а устраивать разборки, как минимум опасно. Монах, который отвечал за трудников, выглядел уставшим от жизни. Казалось, он едва тянет эту лямку, так что после того, как он два дня игнорировал мою просьбу прислать сменщика, я решил его больше ни о чём не просить. Как-то мне нужны были деньги на лекарства и меня отослали к иеродьякону-казначею. В монастыре его нигде не было и мне посоветовали ещё раз постучать к нему в келью. Никто не открывал. Первый этаж. Я обошёл снаружи и нашёл его окно, где стоял тот парень с Волгограда. Он спросил:

– Тоже нужен отец N?

– Ну да.

– Понятно. Ну вот, посмотри, – и он подозвал. Занавеска с одной стороны была немного отогнута. За компьютером в огромных наушниках спиной к нам сидел тот монах. На экране разворачивалась искрящаяся онлайн-баталия, даже не знаю, что за игра, в такие рубятся задроты-школьники. Серёга сказал:

– Первые полчаса я ждал, что его убьют там, в этой игре, но он потом воскрес, и на стук не реагирует. Это не отец N – это ниндзя, точно тебе говорю…

– Может, окно разобьём? Он там совсем похоже попутал берега. – я рассмеялся. В тот день мы так до него и не достучались. Стало понятно, почему он всё время с красными от недосыпа глазами.

– Слушай, ну так ему получается, и служить у престола нельзя, он же одержим страстью.

– Я в этом не особо разбираюсь, – ответил Серёга, – Но по-любому с ним что-то не так. Тебя не было ещё, так они тут после Пасхи на территории вечером шашлыки жарили с благочинным.

Мне было жаль, что первый монастырь, который увидел Серёга – был такой. Впечатление останется на всю жизнь, и человека не убедишь, что бывает по-другому. Он кажется принял всё это как данность и мои рассказы о Печорах исправить ничего не могли. Он сказал:

– А ты я смотрю, повёрнут на этой теме да? Молишься, в храм ходишь.

– Ну как тебе сказать, я бы хотел стать монахом, но теперь, не уверен в этом. Здесь всё такое …

– Это точно, дерьмовое ты хотел сказать?

– Не то чтобы дерьмовое, – я ухмыльнулся, – но глаз не радует.

Трудники иногда пили с местными поселковыми алкашами и один из них лёг пьяный на свободную кровать в нашей комнате. Дело было часа в три ночи, и я думал, что кроме меня этого никто не видел. Ладно, пусть спит. Через минут десять наш гость повернулся на бок и начал ссать прямо на пол, не утруждая себя всеми этими примитивными обычаями. Гнев поднялся к горлу и ударил в голову, мало того, что я не могу заснуть из-за их пьянки… Я отложил чётки и сказал про себя: «Господи, ты видел – что я старался, терпел, как мог, теперь моя очередь. Ты ничего не сделал». Я встал, всё тело налилось силой, только бы никого не забить до смерти. В эту секунду вскочивший Серёга опередил меня. Он рывком поднял ссущего и опустил на колено, что-то хрустнуло. Выглядело эффектно, как в рестлинге. С размаху он бросил его об стену головой и вынес тело, дальше начал крушить всех сидящих за столом в соседней комнате. Мужики были явно не готовы к такой внезапной яростной атаке. Моя помощь там уже была не нужна, последнего он выпинывал ногами на улицу. Бог мне просто не дал этого сделать, когда терпение кончилось. На неделю пьянки прекратились.

Прошёл месяц, затем второй. Я успел поисповедоваться у всех иеромонахов и понял, что ни один мне не подходит. Двое молодых болтливых были ещё хуже тех, кто просто молчал. Я до поздна возился с посудой и заметив, что я унываю, молодой иеромонах позвал меня в архондарик и сыграл там на пианино. Ну, чудесно. Мне видимо от музыки должно было стать повеселее, но стало только хуже. Вместо того, чтобы молиться, он бряцает по клавишам запрокинув голову.

Был один пожилой иеродьякон, который спал сидя в кресле в келье, кровати у него не было, много постился и всё время ходил с чётками. Наш первый разговор с ним начался так:

– Я буду твоим старцем, а ты моим послушником. Будешь делать всё что я скажу.

– Эм-м-м, не уверен, что мне нужен старец.

– В России два духовных столпа, Илий и я.

– Да??? А вы давно с батюшкой разговаривали? (Он иногда приезжал сюда)