Царь-Север

Полыхнуло синевато-багровое пламя, и кончик ствола отрыгнул струйку дыма. Громкий звук будто бухнул обухом по лбу оленя. Изумленно откачнувшись, бык откинул за спину костлявый куст рогов с обломанными сучьями. Пуля свирепо рванула камень под левым копытом, зажужжала шмелем и отскочила в ручей, распорола воду наискосок, распузырила тихое течение и завалилась в тину за валунами, откуда шарахнулась мелкая сонная рыбешка.

Вздрогнувший олень выронил пожеванную ветку и оставил сзади под собой задымившиеся орешки. И опять обрёл величие, монументальность. Потряхивая куцей веточкой хвоста с белым подбоем – отгоняя гнуса, олень отвернулся, показав стрелку широкий зад, на котором белело «зеркало» – белое пятно, которое оленям помогает не терять друг друга из виду, когда они идут в густом лесу. Плавно изгибая сильную шею с гривой удлиненной шерсти, олень что-то щипнул под кустиком и неторопливо покинул водопой, скрываясь в ближайшем ёрнике.

Возбужденные выстрелом, гулко хлестанувшим по ущелью, мужики загомонили, разливая по стаканам остатки коньяка. Бутылку в кусты зашвырнули, где она и останется, может быть, до второго потопа или до второго пришествия Христа, который приберёт за нами Землю, местами загаженную так немилосердно – глаза бы не глядели.

– Есть предложение! За меткий выстрел! – засмеялся Краснобай, поднимая стакан над головой. – Не за этот, а за тот, который будет!

Желая избавить Вольдемара Петровича от конфуза после «меткой» стрельбы, подполковник сказал:

– И хорошо, что промахнулись. Тут, неподалеку, – стал сочинять Плацуха, – тут есть изба охотника, а у нас неписаное правило… Никогда нельзя убивать оленя около избы.

– Почему нельзя? – заинтересовался Краснобай. – Казалось бы, наоборот: ближе к дому, мясо таскать удобней.

– Э, нет! В копыте у оленя есть железа, которую охотники называют «железою страха». Умирающий олень оставляет метку на земле, и другие олени сюда уже не придут. По крайней мере, года два.

Чиновники задумались, глядя в ту сторону, куда удалился огромный бык.

– Вот как мудро природа устроила!

– Век живи, век учись.

Краснобаев скаламбурил, потирая висок:

– Век живи, век лечись.

Плацуха приподнялся, изображая готовность:

– Мирон Марфутович, ещё плеснуть?

– Потом. Полегчало как будто! – Краснобай размазал комара по щеке – красной ниточкой след протянулся. – А вот у лисицы, я слышал, есть такая железа, которая пахнет фиалками. Под хвостом.

– Это как же вы слышали, сударь? – Москалёв хохотнул. – Под хвостом, что ли, нюхали?

Компания «разогревалась». Шутки становились более свободными, фривольными.

Вертолёт помчался дальше над горами и реками. Солнце полярного дня, глядевшее в иллюминатор то справа, то слева, словно топталось на месте – не поднималось и не опускалось. Кое-где внизу ещё снежок белел. На берегу ручья – на широкой поляне, истолченной оленьими копытами, лежало колесо, чёрным калачом торчало из-под снега. А неподалеку – ещё один резиновый калач.

– Охотились? – Москалёв потыкал пальцем вниз.

– Так точно, – кивнул Плацуха.

– Но это же варварство! – воскликнул Вольдемар Петрович. – Я понимаю, стрелять, ловить на удочку или даже сетями. Но эти ваши колеса! Дикость какая-то!

– Как скажете, – виновато улыбнулся Плацуха и попинал истершийся автомобильный скат, лежавший неподалёку. – Можем костёр устроить…

Они перелетели через тундровое каменистое плато, ненадолго зависнув над ним. Здесь было много снежников, потихоньку тающих всё лето, поэтому в бинокль «букетами бросались» цветы камнеломок, полярные маки, горечавки, снеговые лютики и колокольчики разных размеров и разных расцветок (и различного звона, охота сказать). А внизу, у подошвы тундрового плато, возле берега паслись какие-то животные, мирно травку пощипывали.

– А это что за бизоны? – удивлённо спросил Москалев.

– Овцебыки. В середине семидесятых годов правительство Канады решило подарить нам партию таких быков…

Гости – поочередно – снова жадно смотрели в бинокль. Плацуха, почувствовав заинтересованность, рассказывал:

– Я знаком с ребятами, которые занимались перевозкой овцебыков на Таймыр. Там такая история, что обхохочешься… Сначала в Канаде на острове Банек отловили четырнадцать штук этих самых овец-быков. А дальше… дальше надо было их грузить на «Геркулес». Транспортный самолет. А этот «Геркулес» настолько мощный дьявол, он, когда разворачивался после посадки, турбинами своими – работавшими, кстати, не на полную мощность, – так дуванул, так шуранул… Четыре клетки с овцебыками перевернулись.

– Это уже не «Геркулес», – заметил Краснобай. – Это целый тайфун!