Царь-Север

Он стоял на берегу реки, впадающей в Светлотай. Только что выдернув солидного хариуса, Зимогор отвлекся на вертушку и не донёс рыбу до берега – сорвалась, разбрызгивая солнечные капли сиреневым сильным хвостом. И тут же – по инерции – Зимогор поймал другого хариуса, помельче, зато покрасивей. Напряжённо глядя в сторону вертушки, на несколько мгновений скрывшейся между сопками, Егор как будто забыл про хариуса. Подержал в руках «живую ртуть», норовившую выскользнуть. Потом вздохнул и резко бросил в воду.

– Стрелять его ять! – прошептал, наблюдая, как хариус зарывается в глубину. – Это кто же сюда?..

Вертушка апельсинового цвета, железным волчком поблескивая в солнечных лучах, затихла на поляне, обставленной большими лиственницами. Издалека посмотреть – ну, просто идиллия. Не вертолет, а огромный сибирский цветок-жарок пламенно сиял между деревьями. А если посмотреть в бинокль, как это сделал Егор Зимогор…

Непрошеные гости из вертолета выгрузили лодочные моторы, сети, весла. Раскладной походный столик закрасовался на поляне. Раскладные стулья. Новый солдатский котелок блеснул. Тренога в землю вонзилась ножками, занимая «законное» место среди травы и ягод. Судя по всему – это были не новички. Это – скорей всего – люди из племени вездесущих туристов или, хуже того, браконьеров, загодя запасшихся отличными снастями, солью. Такие сволочи в короткий срок способны процедить озерные притоки и само заповедное озеро; спешным порядком погрузят на борт чертову уйму хариуса, тайменя, ленка и сига, и улетят восвояси, потирая поганые лапки в предвкушении хорошего «навара» от продажи.

Разгрузившись, апельсиновая вертушка-игрушка лёгким воздушным шариком взлетела с поляны и, точно ветром гонимая, понеслась к перевалам, чтобы через минуту-другую мухой раствориться в облаках.

В тишине на поляне послышались голоса, звон стекла. Хрястнул топор и затрещали ветки. Пламя костра, куда бензину бухнули, бойко и рьяно подскочило над камнями. Пламя распустилось ядовитым дьявольским букетом с желтовато-голубыми лепестками, источающими поганый дух. Потом раздался выстрел, эхом хлестанувший по горам. Приглушенно взревел движок – один, и второй.

Моторка, выстилая дым по-над водой, ласточкой вышмыгнула из-за мыса. Красиво летела, чертовка, едва касаясь глади, распластав, как крылья, два белопенных вала, широко расплывающихся за кормой.

Человек поднялся в лодке. Вдруг покачнулся – и ухнул за борт. Лодка сердито рыкнула, сбавляя газ, развернулась, высоко вздымая на волне свой красноватый нос, наводящий на мысль об алкоголиках.

Мужчина, выпавший за борт, словно одурел от студёной ванны. Зафыркал, закрутил башкою и, взбивая пену, вразмашку поплыл – на середину озера. С лодки закричали, бросили спасательный круг. Только очень сильно бросили, не рассчитали – в голову попали. Бедняга едва не пустил пузыри. Разозлившись, он оттолкнул спасательный круг и опять поплыл, теперь уже устало, по-собачьи. Его догнали, стали вылавливать, посмеиваясь. Отталкивая руки своих спасителей, хмельной пловец сопротивлялся и матом крыл… Шум и гам разлетался далеко по-над озером. И наконец-то ухватили мужика за шкирку, в лодку затащили до пояса голым. Одежда, отяжелевшая от воды – бродни, штаны и трусы – пошли ко дну. Сверкая голым задом, пьяный плюхнулся в лодку и, стуча зубами, попросил чего-нибудь согреться.

Кто-то гневно крикнул голосом начальника:

– Веслом по ж… тебе согреть бы! А ну, греби туда, слышь, Плацуха. Там трусы. Надо взять, а то жена домой не пустит. Скажет, по бабам шлялся в командировке, потерял трусы в горошек.

– Лучше трусы в горошек, чем горошек в трусах! – философски заметил спасенный.

Заповедная тишь огласилась диковатым хохотом. А потом Плацуха сказал серьезно:

– Светлотай – сказочное озеро, товарищи. – Не верите? Сами сейчас убедитесь… Смотрите вот туда, где кустики.

И вдруг на воде закачалась русалка (резиновая, радиоуправляемая штука). Выплывая из-за кустиков, русалка блеснула мокрым боком, развернулась неподалеку от лодки и поплыла вдаль по озеру, весело поигрывая русым, длинным волосом, развевающимся на ветру…

Зимогор смотрел в бинокль – глазам не верил.

Старый шаман когда-то рассказывал о том, что Светлотай из века в век хранил в своих глубинах много светлого, тайного, изумительного и поэтичного. Но никогда шаман не говорил, что здесь русалки водятся. Может, не знал? А может, специально не рассказывал, чтобы парня понапрасну не смущать? Иногда Зимогору что-то чудилось в потаённой светлой глубине. Словно бы чьи-то глаза пристально смотрели на него. А иногда – в тихую лунную ночь – мерещился призрачный смех. Но ни разу он ещё так близко и так явственно не видел живую русалку.

Впрочем, он скоро забыл про неё.