Царская дочь

Жена плетельщика подскочила от неожиданности: чья-то рука откинула циновку и втолкнула в дом Зиссель. Кто-то прокричал: «Эта девчонка умеет врачевать!» – и шаги удалились.

Женщины уставились на девочку.

Зиссель растерянно остановилась и огляделась. На кровати лежала молодая девушка, рядом стояла пожилая прислужница с нагим младенцем на руках. Тот был очень маленьким, кроха да и только – такие не выживают. Он совсем не походил на пухленького Менахема, который махал ручками и жадно сосал материнское молоко.

Зиссель шагнула к младенцу.

Женщины попятились.

Старшая прислужница протянула ей ребенка.

Зиссель в смятении взглянула на его недвижное, восковое личико. Взять его она не решалась. Неужто эти женщины не видят, что ребенок мертв? Чего же они от нее хотят? Никто не в силах вернуть мертвого к жизни.

Она сделала шаг назад и покачала головой.

Казалось, лишь теперь все смирились с неизбежным.

Девушка на кровати разрыдалась. Прислужница отвернулась и вместе с другой женщиной принялась снова пеленать ребенка.

Жена плетельщика, разинув рот, переводила взгляд с девчонки на младенца и обратно. Зиссель? Их бессловесная соседка? Целительница? С чего они это взяли? И кому такое в голову взбрело?

Знатная дама обратилась к Зиссель, как к равной:

– Мой старший брат женился на Брахе, потому что мудрейший царь Соломон решил, что нашим семьям следует породниться. Мой брат подчинился царской воле, отправился за горы, взял Браху в жены и одарил ее ребенком.

Она кивнула в сторону кровати, показывая, что та молодая девушка и есть Браха.

– Теперь он связан с ней честью. Но еще мальчиком мой брат страстно полюбил дочь одного великого воина, и, коли сын Брахи мертв, он может сделать ту девушку своей главной женой.

– Нет! – застонала Браха. – Нет! Его главной женой останусь я! Не позволю себя изгнать и унизить! Мой сын должен жить!

– Госпожа Дина, если твой брат сделает своей главной женой другую женщину – пусть закон это и дозволяет, – царь придет в ярость! – в страхе заговорила одна из прислужниц. – Он не любит, когда расстраиваются его замыслы, и заплатим за это мы. Мы будем виноваты в том, что сын Брахи не выжил! Он скажет, что мы за ней недосмотрели. Что должны были лучше за ней ухаживать! Давать чаще отдыхать. Госпожа Дина, он велит нас высечь, твоего младшего брата отправит на поле брани, а тебя – в изгнание.

Дина побелела.

Она повернулась к Зиссель, словно та могла ее спасти. Видеть это жене плетельщика было невыносимо. Важная дама говорит с Зиссель так, будто девчонка ей ровня, а с ней – с хозяйкой дома! – обращается, как с грязью! А эта дурища Зиссель просто пялится на нее, что испуганный кролик! Все молчит и молчит! Чего доброго, ее молчание еще примут за мудрость!

– Она не умеет говорить! – выкрикнула женщина.

Госпожа Дина изумленно отпрянула и сказала то, что подумал бы всякий на ее месте:

– Она глухая!

В голове жены плетельщика молнией метнулась внезапная мысль.

Если у Лидии не будет младенца, она выдаст Зиссель за Берла, чтобы та родила детей, которых сама она больше иметь не может. Тогда-то соседка поймет, каково это – яро желать внуков!

Если у Лидии не будет младенца, она не станет чинить препоны браку Зиссель и Берла!

Жена плетельщика напрочь забыла об осторожности. Она ухватила знатную даму за платье и потянула ее в сторону.

– Госпожа Дина, я знаю, что… – зашептала она, тяжело дыша и сбиваясь от избытка чувств. – У соседей… Еще один новорожденный. Мальчик. Здоровый.

Сын Брахи

Зиссель уловила коварство во взгляде жены плетельщика, услышала, как та что-то заговорщически нашептывает госпоже, но слов разобрать не могла. Дрожа от страха, она снова укрыла птичью лапку в карман и пожалела о потере платка. Зиссель привыкла, что к ней относятся с презрением, но еще никогда так остро, всем нутром не ощущала грозящую ей опасность, никогда еще не чувствовала себя столь беззащитной.

Нужно снова наполнить бурдюк. Нужно спешить домой, к Лидии и Менахему. Принести им рыбу и воду и бежать в горы, к Иавину с Берлом…

Она бочком двинулась к выходу.

Старшая прислужница заметила это и перехватила ее.

– Куда собралась? – Женщина повернулась к своей хозяйке. – Госпожа Дина, она пытается сбежать!

Дина подняла глаза. В ее взгляде сквозило что-то непонятное, зловещее.

– Держите ее, не отпускайте. Она нам еще пригодится!

Дина поманила остальных. Женщины склонились друг к другу и зашептались. Видимо, слова госпожи поразили всех: одна из них тихо вскрикнула, зажав рот рукой.

Дина и одна из прислужниц закрыли лица покровами. Госпожа жестом велела служанке взять с собой сверток.

– Зачем тебе мой сын? – дрожащим голосом спросила девушка на кровати.

– Делай в точности так, как я говорю, Браха, и твой муж не откажется от тебя. Делай в точности так, как я говорю, и нас никто не станет ни в чем винить.

Дина зажгла небольшую масляную лампу и выскользнула наружу. Прислужница с сыном Брахи на руках последовала за ней.

Они бесшумно исчезли во тьме.