Царская карусель. Война с Кутузовым

– Возле Вязьмы отряды французов шастают!

То ли в отчаянье, то ли не желая доверять слухам, главнокомандующий приказал везти себя – в Смоленск! Домчались до Торжка, а в Торжке Беннигсен.

Вконец рассорившись с Барклаем де Толли, граф бросил армию и ехал к царю.

– Леонтий Леонтьевич, у кого Смоленск? – спросил Кутузов чуть ли не со слезами на глазах. – Положение нелепейшее! Главнокомандующий посреди Россия ищет две армии. О неприятеле смутные известия имеются, о своих – ничего!

Леонтий Леонтьевич на откровенность ответил откровенностью.

– Барклай де Толли – посредственность, способная погубить русскую армию. Под Смоленском сей полководец умудрился потерять Наполеона! Позволил обмануть себя ложными показаниями пленных французских офицеров. Двинул армию к Поречью. Три дня ждал. Приказал и Багратиону идти за собой, но князь – не промах, не поверил французам, а чтобы избежать прямого неповиновения главнокомандующему, отошёл от деревни Приказ-Выдра под предлогом, что там для армии большой недостаток воды. Отошёл к Смоленску. Барклай из Поречья, скрытно, по ночам, бросился к Рудне. И опять ошибся. Ждал от Наполеона удара по дороге Витебск – Рудня – Смоленск, а Наполеон имел при нашем командовании шпионов. Сосредоточил войска в Орше. Это направление Багратион как раз и предвидел!

Беннигсен был искренен в негодовании.

– Дальше – хуже. Началась истерика генеральных сражений. Сначала избрали Усвяту на реке Уже. Слава богу, позиция, указанная полковником Толем, была отвергнута и Багратионом, и Барклаем. Толь ещё и нагрубил командующим. Самонадеянный господин: «Лучшей позиции быть не может. Извольте объяснить, что вы требуете от меня». Вот как нынче полковники с полными генералами смеют разговаривать! Багратион не сдержался, пообещал разжаловать нашего главного колонновожатого в солдаты… И чуть было не исполнил обещание. В Дорогобуже Барклай приказал Толю поставить войска для генерального сражения. И тот поставил 1-ю армию лицом к Москве, спиной к Наполеону! Багратион потребовал уже не разжалованья, а расстрела. Этого я не выдержал. Знаю одно: очередным местом генерального сражения названа Вязьма.

На уговоры Беннигсена вернуться к армии Михаил Илларионович потратил две-три минуты. Граф в должности и.о. начальника Главного штаба ехал с главнокомандующим в одной карете.

На следующей станции наконец-то явился адъютант от Барклая де Толли. Сообщил неутешительное.

Армия сдала Вязьму и направляется в Царёво-Займище, где будет дано генеральное сражение.

– Знает ли армия о моём назначении главнокомандующим? – спросил Кутузов адъютанта.

– О сем объявлено 15 августа.

– Леонтий Леонтьевич! Нынче 16-е. Завтра – генеральное сражение. Без корпуса Милорадовича. Без московской силы Ростопчина!

– Спешит Михаил Богданович! Ему же доказать надобно – смещение с должности – ошибка государя! – Беннигсен был беспощаден.

– Карту! – приказал Кутузов.

Беннигсен презрительно кривил губы:

– Леса, кустарники. Батальона в каре не поставишь, не то что полка… В тылу армии река!

– И болота! – подсказал адъютант.

– Кто выбирал позицию? – спросил Кутузов.

– Главнокомандующий, ваше высокопревосходительство. Полковник Толь умолял главнокомандующего переменить позицию.

– А его расстрелять хотели! – буркнул Кутузов и подошёл к адъютанту Барклая де Толли – чуть ли не грудь в грудь. – Друг мой! Получите у дежурного офицера приказ. Мой приказ – немедленно отвести армию к Можайску для соединения с корпусом генерала Милорадовича и с Московским ополчением. С вами поедет мой адъютант. Возлагаю на обоих ответственность крайнюю: войска Его Императорского Величества в опасности.

Изнемог, сел на лавку.

– Боже мой! Ты оставляешь меня под конец дней моих. Вот ведь, Леонтий Леонтьевич! Первую ошибку сделал я за долгую мою жизнь! Никогда сей ошибки не прощу себе. Но, Господи! Она будет последней. Надобно было ехать прямо на Москву, а я дорожил Смоленском, дорожил временем. Куда нам теперь, Леонтий Леонтьевич?

И в отчаянья не забыл польстить Беннигсену.

– Видимо, в Гжатск?

– В Гжатск! – приказал Кутузов.

Найденная армия

На следующий день, 17-го августа, подъезжая к Гжатску, Михаил Илларионович и Леонтий Леонтьевич встретили обоз какого-то генерала и полк солдат, обходивший обоз по обочинам.

Кутузов вышел из кареты. Приказал:

– Обоз убрать с дороги! Солдату в походе каждый шаг дорог. Скорее придёт, больше отдыхать будет.

– Кутузов! – ахнули солдаты, наливаясь силой и бодростью, будто заново родились. – Приехал наш батюшка!

Обоз убрали, солдаты построились на дороге. Михаил Илларионович обошёл строй.

– Боже мой! Кто бы мог меня уверить, что враг наш устоит перед штыками таких молодцов!

Молодцы исхудали, оборвались, но Кутузову поверили: на штыках? С ними? Будет карачун!

В Гжатске стоял 4-й пехотный корпус Остермана-Толстого. Весть о прибытии Кутузова озаряла лица солдат и генералов.

Кинулись чиститься, поправлять амуницию. А главнокомандующий уже вот он.

Сказал солдатам: