Царство. 1958–1960

— Это да, платить надо!

— Поезжай, Вазген, купи, что нужно!

— Поехал! Куда идём, что творится? — пряча рубли, причитал сердобольный грузин.

— Фрукты не забудь!

— Куплю, не волнуйтесь!

— Разных и побольше.

— Ну, ясно, ясно!

Пиры в Лёлином доме закатывались сильные, все близлежащие соседи приходили выпить, закусить, послушать модную музыку, поплясать, а потом, толпой шли купаться. После обеда, когда солнце становилось милосердней, на берегу играли в волейбол. Ян высыпал на ровной площадке десяток самосвалов с песком, велел поставить столбы и натянуть сетку. Волейбольная площадка получилась завидная. Берег на сто метров вправо и на сто влево от дачи почистили, из тропинки, ведущей на Дипломатический пляж, сделали цивилизованную асфальтированную дорожку. У воды, напротив Лёлиного дома, установили широкие мостки с удобной лесенкой и тоже насыпали много песка, ведь по песочку ходить куда приятней, чем по скользкой тине или по острым камням. Рядом с мостками соорудили навес, под ним установили стол со скамейками. В сторонке сколотили раздевалку, куда умудрились привесить внушительное зеркало. Даже свет с дачи на купальню провели, а по бокам установили два высоких фонаря. Теперь, когда Лёля вечерами отправлялась окунуться, она щёлкала выключателем, и на берегу становилось светло. Яна среди никологорцев прозвали «послом», говорили, что он дипломат и сидит где-то в Скандинавии, а теперь приехал в отпуск Одно было непонятно: то ли он был лобановский родственник, то ли кто?

27 июля, среда. Крым, Нижняя Ореанда, госдача «Ливадия-2»

Обычно Леонид Ильич подгадывал недели на две уехать в Крым, так чтобы не совпало с Никитой Сергеевичем — с Хрущёвым он, само собой, на отдых ездил. Жил Леонид Ильич на второй госдаче в Нижней Ореанде, первая дача строго-настрого была закреплена за Председателем Правительства, хотя с постройкой Пицунды Хрущёв появлялся в Крыму крайне редко, и это Брежнева устраивало. Виктория Петровна с дочерью Галей отправились в Карловы Вары попить целебных вод, у дочери последнее время стал пошаливать желудок, сын Юрий не часто навещал отца и не составил ему компанию, вот Леонид Ильич и укатил на море один. Отдых в Крыму был полноценный, плохих звонков из Москвы не поступало и, главное, Хрущёв Брежнева не искал.

Вчера целый день Брежнев провёл в горах, в заповеднике. Бил оленей. За шесть часов уложил трёх Пока обедал, егеря разделывали туши. После трапезы Брежнев стал делить добычу — пострелять-то пострелял, да только про друзей-товарищей забывать нельзя, добычей положено с друзьями делиться! Вот и ходил Леонид Ильич вдоль столов, указывая Косте Черненко, кому что положить. Самые лакомые кусочки достались Никите Сергеевичу, вторым собрали охотничьи дары Фролу Романовичу, ничем Козлова не обделили, следующую посылочку подготовили для Анастаса Ивановича Микояна, подготовили с любовью, ведь Анастас Иванович — золотой человек! И Родиону Яковлевичу Малиновскому, неустрашимому маршалу, парного мясца килограмм сорок отгрузили — пусть маршал оленятиной подкрепляется!

— Про кого забыли? — обратился Брежнев к помощнику.

— Может, товарищу Мухитдинову и товарищу Ильичёву отослать? — высказал предложение Черненко.

— С этими делиться не будем, не доросли ещё! — веско ответил Брежнев.

— Ты вот что, Костя, ты себе мяса возьми и Юре Андропову отложи. Дай-ка, я сам! — Леонид Ильич вернулся к сколоченным из толстых досок столам, где лежали разделанные туши, и выбрал куски для Андропова и помощника. — Печёночка вам досталась знатная!

— Леонид Ильич, куда столько? — подал голос Черненко, наблюдая, как щедро накладывает вкуснятину начальник.

— Я знаю, скока! — прикрикнул Брежнев.

Отобранное мгновенно упаковывали, вечером самолет возьмёт курс на Москву, а там хозяйственники развезут гостинцы по адресам.

— Теперь — порядок! Теперь — по совести! — глядя на увесистые пакеты, оценил Леонид Ильич. — И Коле Подгорному гостинец пошлём, вот про кого забыли! Всё-таки в его лесах зверя бьём!

Остальное мясцо, а остального оставалось — ого-го, сколько! — пошло егерям и всем кто организовывал охоту. В общем, поохотились на славу!

Сегодня Леонид Ильич отдыхал, никуда не поехал, решил насложадаться морем, плавать, загорать. Черненко предусмотрительно отправил в Крым Алусю, тридцатилетнюю медсестру из кремлёвской спецбольницы, которой шеф симпатизировал, и не просто симпатизировал, а после Любы всё чаще стал навещать её после работы. Аллу разместили в соседнем санатории. Солнце припекало, море сплошь покрылось барашками — волны сломя голову громили прибрежные скалы, обрушиваясь на берег. Брежнев устроился под тентом в парусиновом шезлонге и глядел на высокую волну. Иногда до него долетали мельчайшие капельки брызг.

— Так часок-другой посидишь и проветришься, всю гадость море из мозгов вытянет! — заметил он.

— Штормит! — подметил Черненко.

— И ветерок пошёл, — кивнул Леонид Ильич. — К ночи волна вовсю разойдётся. Занырнуть, что ли?

— Не стоит. Гляньте, как бьёт! — покачал головой помощник.