Царство и священство

Для нее состояние совершенства, к которому нас призывает Христос, означает любовь не только к тем, кто любит нас, но и к врагам нашим (Мф. 5: 43–46). А любовью матери или пылкого юноши любить каждого (тем более врага) невозможно. Мать, полагающая за ребенка всю свою душу и нередко жертвующая собой для его блага, действует, в конце концов, из собственных интересов: ведь дитя дороже всего именно потому, что это – ее ребенок. А юноша готов погибнуть ради своей возлюбленной. Ради чужих они ничем, скорее всего, жертвовать не будут, тем более, ради каждого чужого[1078].

Напротив, Господь говорит нам: «Люби ближнего твоего, как самого себя» (Гал. 5: 14), так, чтобы твое «я» растворилось в братской любви. И нигде не делает оговорки, что это требование относится лишь к тем, кто нам мил по сердцу. Все люди без исключения должны быть нами любимы. «Любовь представляет тебе ближнего твоего как тебя самого, и научает радоваться его благополучию как твоему собственному, и чувствовать несчастья его как твои собственные»[1079].

Справедливо полагают, что истинный смысл и достоинство любви состоит именно в признании нами за другим человеком того безусловного значения, которое в силу эгоизма мы ощущаем только в самих себе[1080]. Иными словами, мы должны не просто принимать другого человека как равного себе, но, более того, жертвовать собой, своим благом, выгодой и интересом ради него. Или, как говорит апостол Павел, «каждый из нас должен угождать ближнему во благо» (Рим. 15: 1, 2).

Христос учит: «Бог есть любовь, и пребывающий в любви пребывает в Боге, и Бог в нем» (1 Ин. 4: 16). «Будем любить друг друга. Кто не любит, не познал Бога, потому что Бог есть любовь» (1 Ин. 4: 7, 8), – говорит апостол Иоанн. И Святитель повторяет вслед за ним: «Любовь к ближнему есть стезя, ведущая в любовь к Богу», она является безусловным предтечей любви к Богу, в Котором мы все спасаемся[1081]. А «не любящий брата своего, которого видит, как может любить Бога, Которого не видит?» (1 Ин. 4: 20).

Выходит, что само по себе самопожертвование – недостаточное условие для обо́жения человека. Оно должно носить личностный характер: жертвовать собой для кого-то, а не просто «за идею», и для каждого «кого-то». Как видим, земная любовь, любовь избирательная, которую тысячекратно воспели поэты и писатели, не соответствует той любви, которую являет нам Христос. Церковь знает, что она рождается движением крови и плотскими чувствами человека, разгорячает нашу кровь, приводит в движение нервы и возбуждает мечтательность, переходящую в исступление[1082].

При всей своей пылкости земная любовь конечна и тварна, длится недолго и постепенно угасает, поскольку «рожденное от плоти плоть есть» (Ин. 3: 9). И справедливы слова: «Как можно мимолетное чувство умиления и слез считать уже любовью Божией?!»[1083] Мало того что человек рано или поздно пресыщается плотской любовью, она нередко порождает ревность, зависть, ссоры, способна довести до убийства. Она также может помрачить рассудок человека, растлить его[1084]. И расхожая фраза: «От любви до ненависти – один шаг» является точным опытным наблюдением многих поколений.

Окончательным приговором земной любви служат слова Христа: «Кто любит отца или мать более, нежели Меня, не достоин Меня; и кто любит сына или дочь более, нежели Меня, не достоин Меня» (Мф. 10: 37). Если враги человеку домашние его (Мф. 10: 36), то, очевидно, такая любовь не может быть идеалом для христианина.

II

Из Священного Писания мы знаем, что любовь Христова родилась «до срока». Она – Божье творение, вечное блаженное состояние Святой Троицы, великая тайна мира, не подвластная нам; состояние бесконечной радости, абсолютной полноты всего и вся в Боге. Разумеется, сам по себе человек не может быть творцом любви, и даже язык выдает нашу немощь: «Любовь родилась в человеке», – говорим мы. И Церковь знает, что никто не может постичь от себя, что есть любовь Божья, если Святой Дух не просветит нас: «Дух Святой учит душу любить людей»[1085].

Изначально все пребывало в Божьей любви, весь мир, вся Вселенная находилась в гармонии с Божеством. Лишь после первородного греха, как следствие отпадения человека от Бога, райское состояние было нарушено, родилась смерть. Нет, человек не погиб по великой, беспредельной милости Христовой. Венец творения, он даже без Бога может жить, но… лишь перестав быть человеком. И милосердный Господь ждет нас, надеется на то, что мы примем Его любовь и воссоединимся с Ним, потому что «Он полюбил нас» (1 Ин. 4: 10).