Царство

Жеребец протащил наездника еще десяток-другой метров, затем стал замедляться и, наконец, замер. А тут уж его догнал Микула, первым делом схватив поводья. После чего умелый в обращении с лошадьми порубежник принялся успокаивать животное, поглаживая его по потному боку и что-то ласково приговаривая.

Когда же я, наконец, немного отдышался, жадно глотая воздух горящими легкими, и добрался до соратника, тот окончательно успокоил коня, заодно успев освободить ногу покойного гонца. Судя по горящим глазам и довольному взгляду северянина, с удовольствием разглядывающего рослого и крепкого жеребца, последний ему весьма глянулся. Поймав мой насмешливый взгляд, Микула чуть смутился, но легкая его растерянность была недолгой.

– Один конь есть, но, чтобы бежать из лагеря или попытаться напасть на Дитриха, нам все одно нужны два жеребца. Что предлагаешь, тысяцкий голова?

Последние слова мой верный товарищ выделил несколько насмешливой интонацией, но легкий подкол я пропустил мимо ушей, ответив вполне серьезно:

– Время еще есть. Прячем тело и животину, ждем еще одного посыльного. Не получив никаких новостей, Дитрих наверняка пошлет второго гонца, его здесь же и перехватим. А то, может, и воевода, защищающий вал, кого отправит за помощью…

…Комтур Риги Андреас фон Вельвен с бессильной яростью наблюдал с высоты земляного гребня за тем, как оставленные ему арбалетчики впустую расходуют болты. Ибо русы, весьма бодро выбежавшие из Пскова, замерли примерно за полтораста шагов от вала, после чего стали накапливаться, сплотив строй и сцепив щиты в единую стену. А когда втрое превосходящий его кнехтов городской полк закончил построение, русы подняли щиты и над головами и без всякой спешки двинулись вперед, оставаясь практически неуязвимыми для орденских стрелков.

Нет, отправляемые в схизматиков болты периодически находят щели между сцепленных щитов «черепахи», но то есть редкие исключения, не способные замедлить неотвратимо приближающегося врага. Фон Вельвен раздраженно огляделся по сторонам. Кнехты: ополченцы Риги, Дерпта и прибывшие из имперских городов мужи, ищущие в Ливонии лучшей доли, – все они замерли на валу, бледные от волнения и судорожно стискивающие в руках копья и щиты. Но не очень высокий вал, пусть и с торчащими из него кольями, не даст кнехтам особого преимущества в бою. Насыпь вырыли с целью предупредить внезапную ночную вылазку конных воинов противника, и всадников она действительно остановит. Однако это ведь не отвесная стена, которую возможно штурмовать лишь с применением лестниц и осадных башен, нет! Русы запросто поднимутся по вполне пологому склону вала и вступят в бой с кнехтами, давя их числом. И, судя по тому, как толково они атакуют, с выучкой у них все также весьма неплохо.

Понимая это, рижский комтур проклял свое решение избежать атаки на новгородцев. В поле у схизматиков хотя бы нет троекратного преимущества. Впрочем, сейчас он не принял в расчет своих арбалетчиков, но стрелки есть стрелки, в ближнем бою они кое-что умеют, но и только… Вот бы сесть сей же миг на коня да ускакать отсюда подальше! Но если войско ландмейстера победит схизматиков в открытом бою, позорное бегство Андреаса навсегда закрепит за ним клеймо труса, закрыв любые возможности подняться на ступень выше в орденской иерархии. К тому же, бросив собственных рижских кнехтов, фон Вельвен может лишиться и комтурства.

Раздраженно шикнув на самого себя, единственный во всем отряде рыцарь рывком оголил меч, яростно прокричав:

– Мужайтесь, воины Христовы! Вы несете свет праведной веры схизматикам, и Господь нас не оставит, как не оставил Давида в схватке с Голиафом! Мы примем бой – и победим, ведь с нами Бог!

– С нами Бог!

Ответом комтуру был нестройный и не особо дружный клич крестоносцев, но все же фон Вельвен хоть немного растормошил людей.

Обернувшись к оруженосцу, Андреас отрывисто приказал:

– Генрих, скачи к ландмейстеру, передай, что псковичи пошли в атаку и что арбалетчикам остановить их не удалось Схизматиков втрое больше нас, и вал мы не удержим. Я жду подкрепления – или приказ на отход!

Рижский комтур и возможный преемник ландмейстера не мог знать, что в этот самый миг внимание Дитриха фон Грюнингена было приковано исключительно к полю боя и что послать подкрепление кнехтам он, конечно, не мог. В сущности, подкрепление было нужно самим рыцарям…

Впрочем, изначально удар Всеволодовичей не имел особого успеха. Так, арбалетчики успели дважды обстрелять вырвавшихся вперед ратников. Пешие сержанты построились плотными «коробочками», оставив проходы для собственных всадников. И когда понесшие потери боярские дружинники Новгорода подобрались к орденским самострельщикам достаточно близко, их встретил стремительный таран искушенных в битве тевтонцев. Рыцари-монахи и сержанты атаковали дружно, в плотном строю нескольких клиньев, на скаку вышибая длинными копьями русичей, замешкавшихся из-за обстрела. Или опрокидывая набравшими разгон дестриэ жеребцов схизматиков вместе с их неудачливыми наездниками.