Царствование Филиппа Красивого

И общий тон, и конкретные детали буллы казались намеренно спланированными, чтобы разгневать короля. Бонифаций начал с категоричного заявления о том, что у короля, который утверждал, что над ним нет господина, на самом деле таковой есть, и это Глава Церкви. Это было бы достаточно безобидно, если бы Бонифаций добавил "в духовных делах"; но он опустил эту фразу, и вся остальная часть письма говорит о том, что он сделал это намеренно. Папа критиковал денежную политику Филиппа, его запрет на экспорт драгоценных металлов, выбор советников, отправление правосудия и финансовую систему страны[913]. Он объявил, что Собор французского духовенства обсудит меры по обеспечению хорошего управления Францией,[914] опять же без ограничения церковно-государственных отношений. Филиппу было сказано, что он или его посланники могут присутствовать на Соборе, если пожелают, но (в соответствии с каноническим правом) Собор будет действовать независимо от того, представлен король на нем или нет. В некоторых фразах были неясности и оговорки, но трудно представить, что любой мирянин прочитав этот документ, не истолковал бы его как утверждение папского верховенства как в духовных, так и в мирских делах.

Даже в чисто церковных вопросах были пункты, которые должны были задеть любого, кто помнил историю последних пятнадцати лет. В некоторых местах Бонифаций, казалось, отказывался от компромисса, который он сам помог выработать в качестве папского легата в 1290 году. Так, он жаловался, что Филипп призывает к своему двору прелатов, не владеющих его фьефами, и что он захватывает церковные владения, чтобы заставить подчиняться своим приказам[915]. Бонифаций осудил попытки Филиппа назначить своих клириков на вакантные бенефиции, хотя это уже давно было предметом переговоров между королем и Папой[916]. Он жаловался на злоупотребление королем регальными правами,[917] хотя эта проблема решалась в ходе отдельных переговоров. Бонифаций также протестовал против попыток включить Лион в состав королевства, хотя Филипп был не первым французским королем, придерживавшимся такой политики, и Бонифаций в 1297 г. даже оказал ему некоторую поддержку в этом деле[918]. В целом, все обвинения были слабыми, потому что не были вполне конкретными и Бонифацию удалось бы лучше доказать свою правоту, если бы он сосредоточился на оскорбительном обращении с Бернаром Саиссе и нападках на инквизицию.

Этими недостатками буллы Ausculta fili Филипп и его советники немедленно воспользовались. Поскольку не было предъявлено требований о конкретном возмещении ущерба, им было легко и выгодно сосредоточиться на изложенной в булле общей теории. Эта теория была интерпретирована как претензия на суверенитет над Францией (и, косвенно, над другими странами)[919]. С небольшими натяжками можно было утверждать, что Папа действует так, как будто Франция была фьефом Церкви. В конце концов, если Папа и его Совет могут рассматривать и исправлять акты французского правительства, то сильно ли это отличалось от того, как сам Филипп и его Совет рассматривали и исправляли акты чиновников герцога Аквитанского? Конечно, разница была значительной, как Бонифаций не преминул заметить позже[920]. Он был озабочен в основном жалобами духовенства и никогда не был настолько глуп, чтобы утверждать, что Франция была фьефом Церкви. Эти утверждения были достаточно правдивы, но не совсем уместны. Филипп на протяжении всего своего царствования доказывал, что не обязательно иметь во владении фьеф от короля, чтобы подчиняться его судам; любой, кто проживал в королевстве, должен был признавать короля как окончательного и верховного судью. Бонифаций утверждал тоже самое — любой, кто был членом Церкви, должен был признать юрисдикцию Папы[921].

Политическая теория, однако, была менее важна, чем практическая политика. Легко себе представить гнев Филиппа Красивого, первосвященника монархической религии, когда ему донесли, что собрание его подданных должно обсудить мудрость и справедливость его политики. Король без колебаний предоставил своему главному советнику, Пьеру Флоту, все полномочия для опровержения этой ереси любыми возможными способами.