Царствование Филиппа Красивого

Учитывая тот факт, что в течение следующего года Папа предоставил Ногаре различные льготы, включая право слушать мессу в месте, находящемся под интердиктом, и иметь переносной алтарь[981] трудно поверить, что Климент ожидал, что покаяние будет воспринято очень серьезно. Все урегулирование в булле Rex glorie было завершено предложением, в котором Климент заявил, что "подобно народу Израиля… королевство Франция, как особый народ, избранный Богом для выполнения божественных миссий, отличается знаками особой чести и благодати"[982]. Это было почти полной противоположностью позиции Бонифация. Вместо того, чтобы настаивать на том что Папа имеет право вмешиваться в светские дела для сохранения справедливости и мира, короля Франции восхваляли за вмешательство в церковные дела для сохранения веры. Ничто не могло более четко обозначить подъем престижа государства и упадок лидерства Церкви.

Трения по поводу судьбы тамплиеров были прекращены решением Климента о упразднении ордена, принятым на Вьеннском Соборе. Как мы видели, это решение не удовлетворило все желания Филиппа, но оно избавило Климента от необходимости проводить осуждение через собрание, которое не было полностью убеждено в виновности ордена. Но компромисс (возможно, организованный Мариньи)[983] был выгоден Филиппу, хотя бы потому, что доказал, что враждебность короля может возобладать над вмешательством Папы.

После того, как проблемы Бонифация и тамплиеров были решены, серьезных разногласий между Филиппом и Церковью не возникало до конца царствования. Вьеннский собор должен был заняться реформой Церкви и, как часть этой реформы, проверить вмешательство мирян в церковную юрисдикцию и собственность. Были собраны жалобы от всех французских прелатов. Поскольку они были теми же, что и в 1290-х годах, их не нужно повторять, но интересно посмотреть, насколько они были распространены, и отметить, что даже епископы, которые были видными членами Собора, такие как Жиль Айселин Руанский, считали, что миряне злоупотребляют своей властью[984]. Очевидно, что реформаторские постановления 1290 и 1304 годов не соблюдались в полной мере; так же очевидно, что юристы с обеих сторон конфликта были склонны превращать споры о чисто технических толкованиях привилегий в принципиальные вопросы. В конце концов, Собор не предпринял ничего важного по этим жалобам, и король не счел нужным издавать еще один реформаторский ордонанс. Французская Церковь могла жаловаться, могла просить короля о милости или справедливости, но она не получила никаких новых привилегий. Но она также не выглядела и особенно обеспокоенной тем, что не смогла получить средства для удовлетворения своих жалоб. Как будет показано далее, духовенство сыграло лишь незначительную роль в протестах 1314 года. Адвокаты короля и прелатов продолжали свои бесконечные споры в судах, но не было ни массовых протестов духовенства, ни значительного вмешательства Папы.

На Вьеннском Соборе обсуждались и две другие проблемы, крестовый поход и инквизиция,  которые оставались предметом переговоров в течение следующих двух лет. И Климент, и Филипп всегда провозглашали необходимость крестового похода. Вряд ли они могли поступить иначе, и нет причин думать, что они были неискренни. Но в их планах крестовый поход не имел большого приоритета, поскольку было много других дел, которые нужно было решить в первую очередь, а растущие военные расходы затрудняли финансирование экспедиции в Святую землю. На протяжении всего понтификата Климента шли отрывочные разговоры о крестовом походе, но во Вьенне были предприняты реальные усилия, чтобы получить совет по организации и финансированию экспедиции, чтобы можно было составить конкретные планы. Результаты были не очень впечатляющими. Филипп пообещал принять крест, на духовенство была наложена десятина, но было решено, что экспедиция не может быть подготовлена менее чем за шесть лет. Ходили разговоры о ограниченной операции в 1313 году (год, когда Филипп действительно принял крест), но Мариньи убедил Филиппа, что это будет пустой тратой денег[985]. Возможно, он был прав, и, в любом случае, угрожающая ситуация во Фландрии требовала от короля всего его внимания. Этот эпизод ознаменовал конец планов крестового похода, как для Филиппа, так и для Климента. Оба умерли в 1314 году и оба оставили в своих завещаниях деньги на крестовый поход[986]. Но для осуществления их желаний так ничего сделано и не было.