Цель. Процесс непрерывного совершенствования

— Да, но у нас большие кучи перед любым оборудованием, — говорит Боб.

— Значит, будем искать самую большую, — говорю я.

— Правильно, это будет еще одним показателем узкого звена, — говорит Стаси.

— Что ты скажешь? — поворачиваюсь я к Ральфу.

— Все это кажется заслуживающим внимания, — говорит он, — тогда мы сможем сузить поиск до трех-четырех рабочих центров, и проверка наших предположений не займет у нас слишком много времени, даже если перепроверять все данные, чтобы быть полностью уверенными.

Боб смотрит на Ральфа и говорит юморным тоном:

— Да, теперь, мы все увидели, насколько это хорошо, для нас.

Но Ральф не поддерживает его шутку. Он выглядит скорее озадаченным.

— Эй, я могу работать только с тем, что у меня есть, — говорит он, — чего ты хочешь от меня?

— Ладно, важно то, что теперь мы можем попробовать новый метод, — говорю я, — Давайте не будем терять время на тыканье пальцем и обвинение недостоверные данные. Давайте работать.

Наполненные энергией новой идеи, мы идем работать, и поиск приносит быстро результат… настолько быстро, что наше открытие похоже на взбегание по отвесной стене вверх.

— Вот оно. Привет, Герби, — говорит Боб.

Перед нами NCX-10.

— Ты уверен, что это узкое звено? — спрашиваю я.

— Есть некоторые доказательства, — говорит он и указывает на недельный запас ожидающих обработки деталей, согласно отчету Ральфа и Стаси, который мы видели час назад.

— Мы поговорили с экспедиторами, — говорит Боб, — Они говорят, что все время ожидают детали именно от этого станка. Мастера говорят то же самое. А парень, который его обслуживает, носит наушники, чтобы не оглохнуть от ругательств в его сторону.

— Но это считается самым эффективным оборудованием на нашем заводе, — говорю я.

— Это так, — отвечает Боб, — он требует меньше всего затрат на единицу продукции и имеет самую большую скорость.

— Тогда почему оно — узкое место?

— Потому, что оно единственное в своем роде, — говорит он.

— Да, я это знаю, — говорю я и смотрю на робота, пока он объясняет.

— Смотри, эта машина здесь всего 2 года. Перед тем, как мы его установили, мы использовали другие машины, чтобы сделать то, что он делает один. Он может делать те операции, которые раньше делали 3 станка.

Он рассказывает мне, как они обрабатывали раньше заготовки, используя три различных станка. На одном среднее время обработки деталей составляло 2 минуты, 8 минут — на второй, и 4 минуты — на третьей. А новый NCX-10 делает все три процесса за 10 минут.

— Значит, ты хочешь сказать, что мы экономим 4 минуты на одной детали. Значит ли это, что мы производим больше деталей в час, чем раньше? И почему так много запасов перед этим станком?

— Раньше у нас было больше машин, — говорит он, — две первого типа, пять второго типа и три третьего.

— Значит, ты мог делать больше деталей, даже несмотря на то, что одна деталь делалась дольше. Тогда зачем мы купили NCX-10?

— Каждая старая машина требовала оператора, чтобы управлять ими. NCX-10 требует только двух наладчиков, чтобы перенастраивать ее. Как я уже сказал, для нас это самый дешевый способ производить единицу продукции.

Я медленно обхожу вокруг этого станка.

— И мы эксплуатируем эту штуку в три смены? — спрашиваю я Боба.

— Да, мы только что ее опять запустили. У нас займет некоторое время подыскать замену для Тони, настройщика из третьей смены, который уволился.

— Ах, да…, - вспоминаю я. Пич действительно сделал нам большой подарок, — Боб, а сколько времени потребуется чтобы обучить нового оператора?

— Около шести месяцев.

Я покачал головой.

— Это большая проблема, Эл. Мы тренируем кого-нибудь и через пару лет он уходит куда-то, где зарабатывает на пару долларов больше, чем у нас. И мы не можем нанять нормальных людей за ту зарплату, которую предлагаем.

— Ну хорошо, а почему мы не платим больше для операторов такого оборудования?

— Профсоюз, — говорит Боб. — Если мы получим хоть одну жалобу, профсоюз захочет увеличить жалование для всех остальных наладчиков.

Я делаю последний взгляд.

— Ладно, хватит для первого раза, — говорю я.

Но это еще не все. Мы идем вдвоем на противоположный конец завода, где Боб представляет мне следующие явление.

— Встречай Герби номер два: цех термообработки, — говорит Боб.

Оно выглядит более похожим на то, что можно представить себе в качестве индустриального Герби. Оно грязное. Оно горячее. Оно уродливое. Оно примитивное. И совершенно не поддающееся удешевлению.

Термообработка это в основном две печи… пара закопченных обшарпанных металлических коробок, выложенных изнутри огнеупорным кирпичом. Газовая горелка увеличивает температуру внутри до 800 °С.

Определенные детали после машинной или какой-нибудь еще обработки при обычной температуре не могут обрабатываться далее, пока не побудут продолжительное время прокаленными. Очень часто нам необходимо размягчить металл, который после обработки становится очень твердым и хрупким, чтобы его можно было обрабатывать на другом оборудовании.