Цена утопии. История российской модернизации

В то же время в Пруссии для этого требовалось желание владельцев 1/4 разверстываемой площади (а не числа дворов), а во всей Скандинавии, включая Финляндию, любая деревня могла быть разверстана по требованию одного владельца надела.

В итоге умеренность законодательства сработала на пользу реформе. Она девальвировала главный аргумент противников реформы, которые кричали о недопустимости принуждения крестьян. Она облегчала работу землемеров, снижала сопротивление реформе в деревнях и сдерживала поток заявлений о разверстании, набравший в 1912–1913 годах такой масштаб, что при тогдашних технических силах его невозможно было бы удовлетворить, будь ограничения менее жесткими.

Как выяснилось, Кофод переоценил общинные симпатии крестьянства.

Превращение землеустройства в мейнстрим реформы потребовало, однако, серьезных изменений в программе преобразований, прежде всего – резкого увеличения числа землемеров. Как мы помним, эту проблему огромная Российская империя не могла решить со времен Киселева. Точнее, не пыталась. Теперь ей приходилось заниматься этим в авральном режиме.

Если на 1906 год в землеустроительных комиссиях работали 200 землемеров, то на 1908 год потребность в межевых силах была определена уже в 1200 человек, а на 1909-й – в 2500. В стране начали открываться землемерно-агрономические училища и краткосрочные землемерные курсы. Без них реформа Столыпина не приняла бы столь впечатляющего масштаба. Забегая вперед, замечу, что в день начала Первой мировой войны в комиссиях были 6998 землемерных чинов, из которых 2705 были призваны на военную службу или ушли добровольцами.

Землеустройство начиналось с подачи крестьянами ходатайств об изменении условий землепользования, потом составлялся проект, в соответствии с которым проводились землемерные работы, эти работы выполнялись на местности, и наконец утверждались принятые населением проекты.

Землеустройство могло быть единоличным и групповым (коллективным). Первое с 1912 года включало три вида землеустроительных действий, а второе – пять.

Однако создавать хутора и отруба, чем занималось личное землеустройство, было возможно только в селениях, имевших точные юридические границы. Между тем десятки тысяч деревень таких границ не имели, и их устанавливало групповое землеустройство. Оно отграничивало все земли данной общины от смежных с ней владений, уничтожало вненадельную чересполосицу между селениями и землями разной юрисдикции. После этого крестьяне решали, выходить им на хутора и отруба или оставаться в общине.

Из 6,2 млн поданных за 1907–1915 годы ходатайств о землеустройстве 48,0 % относились к личным и 52,0 % – к групповым.

Европейская Россия делилась на два сплошных массива губерний, в одном из которых были велики показатели группового землеустройства, во втором – единоличного. В первый входили Центр, Север и Северо-Восток, то есть большей частью великорусские губернии, во второй – районы, вошедшие в состав России в XVII веке и позже: Запад, Юг и Юго-Восток (Карты 4 и 5 в Приложении).

Наиболее популярными категориями личного землеустройства были:

1) разверстание на хутора и отруба целых селений, то есть раздел деревни на единоличные владения (29,3 % всех ходатайств и 33,2 % всех утвержденных проектов);

2) выдел отрубов отдельным хозяевам, или единоличные выделы (14,0 % всех ходатайств и 15,2 % всех проектов).

Этот вид землеустройства был очень сложным и часто опасным для крестьян, потому что выделявшийся, как правило, шел против воли всей деревни, и за это его всячески преследовали, обижали, дискриминировали.

Считается, что крестьяне демонстрировали свое негативное отношение к реформе и частной собственности на землю в «бескомпромиссной» борьбе против выделов, подробности которой, зачастую буквально варварские, противники реформы более ста лет смакуют с постыдным злорадством.

Источники показывают, что для решения о единоличном выделе из общины крестьянину нередко требовалось настоящее мужество, как это часто бывает, когда речь идет о противостоянии одного человека коллективу, точнее толпе, сплоченной желанием наказать «слишком умного» соседа. В масштабах страны имели место тысячи случаев отказа крестьян от намерения выделиться – после проведенной «обчеством» «разъяснительной работы». Но были десятки тысяч обратных примеров: в ряде губерний число выделов превысило число разверстаний целых деревень.

Центром группового землеустройства стал раздел однопланных селений – на него пришлось 29,0 % всех ходатайств и 30,6 % исполненных проектов. Важное место заняло также уничтожение внешней чересполосности и отграничение земель, на которые в сумме пришлось 17,4 % ходатайств и 15,6 % проектов.

Землеустройство делится на два этапа: 1907–1911 годы и 1912–1915 годы; в каждом этапе оно проводилось на разных юридических основаниях. Указ от 9 ноября 1906 года стал законом от 14 июня 1910 года. Разработанное на его основе Положение о землеустройстве от 29 мая 1911 года было введено в действие той же осенью. Тем самым завершился первый этап преобразований, а с 1912 года начался новый.