Центральная Азия: От века империй до наших дней

Проблема такого рода нарратива состоит в том, что он абсолютно неверен. В реальности процесс размежевания оказался намного сложнее, чем представлялся в таких упрощенных, необоснованных заявлениях. Национально-территориальное размежевание Центральной Азии произошло в результате политики, которую к 1924 году большевики реализовали во всем своем государстве, и оно отражало их базовые постулаты, касающиеся национальных различий. В 1913 году, когда революция была возможна лишь в теории, Ленин попросил Сталина – грузина по происхождению – сформулировать позицию большевиков по национальному вопросу. Сталин считал существование наций само собой разумеющимся. «Нация, – писал он, – есть исторически сложившаяся устойчивая общность людей, возникшая на базе общности языка, территории, экономической жизни и психического склада, проявляющегося в общности культуры»{153}. Европейские националисты тех лет без вопросов согласились бы с таким определением, где история, язык и культура образуют основу национального сообщества. На самом деле Сталин утверждал, что нации временны: они возникли на капиталистической стадии развития и исчезнут с приходом коммунизма. Однако на тот момент они представлялись явлением реальным, и с ними необходимо было считаться. Сталин предложил национально-территориальную автономию как идеальную форму организации многонационального социалистического государства будущего.

Это будущее наступило быстрее, чем можно было себе представить в 1913 году. В 1917 году Сталин оказался народным комиссаром по делам национальностей, и ему пришлось иметь дело с бурной национальной мобилизацией на имперских окраинах России во время Гражданской войны. В ответ на требования различных движений об автономии большевики разработали политику, которая обещала народам страны автономию, но на советских условиях. Администрация, в их представлении, должна быть пролетарской и осуществляться партией, а автономная область должна быть лояльна Советскому государству. Автономные правительства, провозглашенные в Коканде и Алаш-Орде в конце 1917 года, сменились на советские аналоги. Тем не менее советская территориальная автономия действительно открывала возможность создания однородных политических единиц, объединенных общим языком или национальностью. В декабре 1922 года по новой конституции Советское государство превратилось в федеративный союз, основанный на национально-территориальной автономии – последняя существовала на разных уровнях, от республики, входившей в союз, до автономных республик в составе союзных и до более скромных автономных областей и районов малочисленных или «культурно отсталых» национальных групп. К концу 1923 года границы в остальных частях Советского государства изменились в соответствии с национальным принципом: Украина и Белоруссия отделились от славянского центра империи, а по всему Советскому государству провозгласили еще ряд других автономных республик. Центральная Азия стала последним регионом страны, где эта общая советская политика применялась на практике.