Центральная Азия: От века империй до наших дней

Пожалуй, неудивительно, что сильнее всего люди сопротивлялись худжуму – программе по освобождению женщин в Узбекистане. Публичное сбрасывание паранджи сотрясало самые основы гендерных норм и вызывало наибольший гнев со стороны общества. Первоначально в движении участвовали в основном активистки женотделов партии. Среди них были русские женщины с чувством миссионерского патернализма и несколько преданных идее узбекских женщин, которые служили членами (вакилами) женотделов в своих районах и деревнях. Как правило, это были женщины, бежавшие от строившегося на домашнем насилии брака, которые бунтовали по личным причинам. Для поддержания худжума их оказалось недостаточно, и партия переложила ответственность за избавление от паранджи на мужчин из партии и госаппарата. Снимая покрывала со «своих» женщин, члены партии демонстрировали таким образом лояльность. С самого начала движение «худжум» столкнулось с ожесточенным сопротивлением общества. Активисткам угрожали, и им часто приходилось спасаться бегством. В Чусте в Ферганской долине протест приобрел насильственный характер: толпа убила полицейского и разграбила здание городского совета. Но самую высокую цену заплатили сами женщины, снявшие покрывала. Они подвергались оскорблениям и становились жертвами чудовищной жестокости. Их избивали, насиловали и – в бесчисленных случаях – убивали за нарушение гендерной морали общества.

Пока государство и его активисты, которых набирали из самых маргинальных слоев населения, переворачивали с ног на голову привычный уклад, последнюю черту под вопросом о парандже подвели мужчины в этом же самом обществе. Женщины, сбросившие с себя пережиток старого мира, в полной мере ощутили на себе жестокость и гнев поборников патриархального уклада, которые утверждали, будто непокрытые женщины превратились в проституток, отказались от своей религии и потому заслуживают самого сурового наказания. Марианна Камп, выдающийся историк худжума, утверждает, что изнасилования и убийства, ставшие во время этой кампании обычным явлением, были не спонтанными преступлениями на почве страсти, а «преднамеренными, спровоцированными, и в них часто участвовали целые группы людей… [Они] были нужны для того, чтобы запугать остальных женщин. Они совершались напоказ – часто с гипертрофированной, демонстративной жестокостью: женщинам перерезали горло, расчленяли, а затем оскверняли тела, предавая их символическому поруганию»{169}. За активистками шла настоящая охота, но многих женщин убили собственные мужья, отцы и братья. Молодых актрис Турсуной Саидазимову и Нурхон Юлдашходжаеву убили собственные родственники за то, что те опозорили семью. Этот конфликт разворачивался в самом сердце узбекского общества, а не просто был противостоянием с внешним по отношению к нему государством.

Насилие прекратилось только в 1929 году, когда государство стало сворачивать кампанию. Достигнутые результаты оказались весьма скромны, учитывая ту цену, которую пришлось за них заплатить. Общее число убитых женщин установить трудно, поскольку не все убийства задокументированы. Однако можно с уверенностью сказать, что счет шел на тысячи. Советское государство относилось к жертвам насилия как к своим собственным потерям. В 1928 году оно объявило убийство непокрытых женщин террористическим актом и преследовало убийц, и над некоторыми устроили показательные суды с большой оглаской. Саидазимова и Юлдашходжаева (а также поэт Хамза) стали мучениками нового строя.