Центральная Азия: От века империй до наших дней

Как должен был действовать Гоминьдан, чтобы интегрировать регион в Китай? В первые годы своего существования, под давлением Коминтерна, он признал право на самоопределение для всех миньцзу (национальностей) в Китае, но без территориальной автономии{260}. Японское вторжение в Китай в 1937 году резко изменило ситуацию, заставив ГМД фокусироваться на единстве в первую очередь. Так возникло, по сути, расистское видение нации, восходящее к антиманьчжурскому расизму начала XX века. Этот взгляд наиболее точно сформулирован в небольшом трактате под названием «Судьба Китая», вышедшем под именем Чан Кайши в 1943 году, обязательному к прочтению для всех членов партии. На самом деле книгу написал историк Тао Сишэн, который утверждал, что единая китайская нация (чжунхуа миньцзу) существует в единстве уже 5000 лет, и за это время она «выросла за счет постепенного объединения различных групп в гармоничное и органичное целое». «Племена» (цзунцзу) этой нации рассеялись на пространстве от Памира до бассейна реки Амур, и «в силу разных географических условий у них развились разные культуры». Однако, несмотря на различия, «у них либо существуют общие родословные, либо их связывают друг с другом многие поколения смешанных браков»{261}. Неханьские национальности теперь считались не меньшинствами или пограничными народами, а частью единой древней китайской нации. Это видение и легло в основу политики Гоминьдана, который намеревался восстановить власть над Синьцзяном. Он планировал развивать северо-запад, отправив туда до миллиона ханьских поселенцев (общее население Синьцзяна в то время составляло около 4 миллионов человек). Кроме того, правительство надеялось сохранить в провинции 100 000 военнослужащих ханьцев и хуэй-цзу. В китайском государственном управлении давно существовало мнение, что Синьцзян можно интегрировать в Китай путем расселения там китайцев, учреждения администрации и военной оккупации, однако ни одно предыдущее правительство пока не смогло достичь этих целей. Проблема Синьцзяна заключалась не в том, что иностранному населению навязывали китайскую власть, а лишь в «плохой инфраструктуре и постоянном вмешательстве извне»{262}. Под этим «извне», конечно же, подразумевался СССР. Ослабить влияние Советов предполагалось посредством предложения представителям Соединенных Штатов и Великобритании открыть консульства в Урумчи. Обе державы с готовностью согласились. Соединенным Штатам присутствие в Центральной Азии было в новинку, а Великобритании впервые представилась возможность открыть консульство на севере Синьцзяна.

Неудивительно, что разработанная Гоминьданом политика ассимиляции не пришлась по душе местному населению. У них были давние обиды, начиная с недовольства жестоким поведением ханьских чиновников и масштабными полицейскими репрессиями и заканчивая жалобами на то, как китайские солдаты обращаются с местными женщинами. Эпоха Шэна ознаменовалась развитием образования и прессы на уйгурском языке. СМИ находились под политическим контролем Шэна, однако под их влиянием в провинции сформировалось читающее сообщество, а население стало интересоваться политикой. Закрытие Шэном границы с Советским Союзом отрезало как кочевников, так и земледельцев от основных рынков сбыта и создало нехватку промышленных товаров в Синьцзяне. Гоминьдан напечатал ничем не обеспеченные синьцзянские доллары, чтобы покрыть образовавшийся дефицит, а затем решил заменить местную валюту еще более подверженным инфляции национальным долларом по фиксированному обменному курсу. Этот шаг был первым в длинном списке принудительных действий, которые Шэн осуществил перед тем, как уйти в отставку. В 1943 году в связи с переселением ханьских беженцев на пастбищные земли близ Гучэна (Цитая) казахов насильно депортировали с их земель. Той же осенью казахи в Алтайском округе и на северных склонах Тянь-Шаньского хребта подняли восстание под предводительством атамана Османа Батыра. Восстание 1944 года, в ходе которого провозгласили республику в Кульдже, как раз было вызвано недовольством действиями китайцев.