Центральная Азия: От века империй до наших дней

То, в какой степени Советский Союз поддерживал ВТР, напрямую зависело от политической конъюнктуры, и открытие советских архивов не оставляет в этом вопросе сомнений. Теперь мы знаем, что большевики оказали значительную военную помощь ВТР, предоставив ей все – от вооружения и обмундирования до военных советников и солдат. Фактически советские генералы командовали всеми военными операциями и в значительной степени отвечали за успехи армии ВТР. После того как Шэн выступил против Советского Союза, Политбюро постановило, что «советское правительство не может мириться с провокационной деятельностью дубана, враждебно настроенного по отношению к Советскому Союзу, и не может оказать ему помощь в проведении текущей политики, направленной на угнетение народов Синьцзяна». Политбюро наметило иной курс действий. Советское правительство «окажет поддержку некитайским национальностям Синьцзяна (уйгурам, казахам, киргизам, монголам и другим) в борьбе против репрессивной колониальной политики дубана и правительства Синьцзяна». Эта поддержка примет форму создания «нелегальных групп («групп национального возрождения») для каждого народа в Синьцзяне» и оказания им помощи в формировании «военных и политических кадров… и обеспечении их необходимым вооружением». Ответственность за выполнение этого плана была возложена на коммунистические партии Казахстана, Киргизии и Узбекистана{263}. В течение следующего года в Алма-Ате и Ташкенте напечатали множество материалов на уйгурском языке и контрабандой завезли их в Синьцзян. Советские кадры, как российские, так и центральноазиатские, хлынули на северо-запад Синьцзяна.

Так, давняя советская политика, направленная на сохранение единства Китая и отношение к стране в целом как к жертве империализма, сменилась на противоположную. Новообретенный энтузиазм Сталина в плане поддержки антиколониальной борьбы некитайского населения Синьцзяна коренился в чисто геополитических соображениях, касающихся послевоенного будущего. На Ялтинской конференции Сталин пообещал Франклину Рузвельту и Уинстону Черчиллю вступить в войну против Японии после поражения Германии. Взамен он получил заверения в том, что Советский Союз получит все привилегии, которыми пользовалась царская Россия в Маньчжурии до того, как они были «нарушены вероломным нападением Японии в 1904 году», включая контроль над портом Дальний (Далянь) и китайскими железными дорогами – Восточной и Южно-Маньчжурской. Отвращение к тайным пактам и неравноправным договорам, присущее раннесоветскому периоду, осталось в прошлом. Что до правительства Китая, то его никто не спрашивал. Кроме того, Сталин обязался подписать Советско-китайский договор о дружбе и союзе, направленный против Японии. Принимая участие в делах ВТР, Советский Союз оказывал давление на Гоминьдан, чтобы тот подписал договор, не жалуясь на уступки, которые СССР выторговал себе в Маньчжурии. В более широком смысле Советы надеялись создать буферную зону вокруг своей границы, где они могли бы долго сохранять стратегическое влияние. В то же самое время, когда Советы вмешались в дела Синьцзяна, они поддержали и сепаратистскую Демократическую Республику Азербайджан на севере Ирана и оказали давление на Турцию, чтобы та предоставила советским судам право свободного прохода через Дарданеллы. Как отмечает азербайджанский историк Джамиль Гасанлы, для Советов эти три интервенции были взаимосвязаны{264}. Все они были частями единой стратегии обеспечения безопасности советских границ посредством создания вдоль них дружественных государств. Это было старое доброе имперское мышление, а язык антиколониализма просто служил советским геополитическим целям.