Цербер-Хранитель

Цербер повернул к нему голову, в черных провалах глазниц на мгновение полыхнуло красным, а потом состоящая из голых позвонков шея вытянулась, оскаленный череп завис прямо над побелевшим девчонкиным лицом. Из раззявленной пасти мертвого пса к приоткрытому рту мертвой девочки заструилось что-то прозрачное, едва уловимое взглядом. Разбираться что это: реальность или глюки, было некогда.

– Я тебя предупредил! – Мирон включил дефибриллятор. Тело девочки дернулось и выгнулось дугой, а призрачный пес на мгновение оброс плотью и шерстью, превратившись в пса настоящего. Словно бы, заряда дефибриллятора хватило на них двоих.

Второго разряда не понадобилось. Ожил монитор, запищал привычно и размеренно, принялся выписывать цифры, сначала пугающе, но почти сразу же оптимистические. А Цербер снова превратился из красавчика в урода, повернул в сторону Мирона черепушку, кивнул, как будто в знак благодарности, обошел койку и ткнулся башкой Мирону в бедро. Тычка этого Мирон не почувствовал, но на мгновение занялся болью шрам от серебряного щипа. От неожиданности он едва не уронил дефибриллятор, сказал ворчливо:

– Ты полегче, дружок…

– …Что тут происходит? – послышался за его спиной недовольный голос Кристины Олеговны. Недовольный, чтоб ее!

Мирон медленно-медленно вернул дефибриллятор на место и так же медленно развернулся. Ему было нужно время. Не для того, чтобы прийти в себя от случившегося, а для того, чтобы взять себя в руки и не прибить медсестру на месте.

– Ты меня спрашиваешь, что здесь происходит? – Он шагнул к Кристине, и та попятилась. – Пациентка чуть не умерла! Где ты была?

У него получилось контролировать и себя, и голос. Наверное, получилось слишком хорошо, потому что Кристина Олеговна не поняла, что над ее головой сгущаются тучи. Мало того, она кинулась в атаку.

– А что такого? – В атаке главное – эффектно выпятить грудь и подбочениться. – Меня не было всего несколько минут. Могу я выйти в туалет, Мирон Сергеевич? Или я, по-вашему, робот?

– По-моему, ты дура, – сказал Мирон зло и мысленно дал себе клятву с Кристиной Олеговной распрощаться. Даже не ради собственного спокойствия, а ради безопасности пациентов.

Наверное, взгляд его был куда красноречивее, чем слова, потому что Кристина Олеговна вдруг испугалась и засуетилась. Она что-то говорила, пыталась как-то оправдать и собственную дурь, и собственную безответственность, но Мирон ее не слушал, Мирон смотрел на живую девочку, которая всего минуту назад была мертва. Она и сейчас казалась мертвой, об обратном говорили лишь показания приборов. Он вернул ее с того света. Возможно, не один. Возможно, вдвоем с Цербером. Возвращали каждый по-своему, каждый, как умел. И если Мироном двигали человеческий альтруизм и клятва Гиппократа, то чем руководствовался призрачный пес, можно было только догадываться. Может при жизни он служил сторожевой собакой при госпитале, а теперь вот решил вспомнить былое.

Мысли были идиотскими, и Мирон тряхнул головой, избавляясь и от них, и от голоса Кристины Олеговны.

– Работайте! – рявкнул он. – При малейшем изменении в состоянии пациентки, зовите.

Кристина Олеговна пробормотала что-то невнятное, наверное, пообещала работать и звонить. Мирон больше на нее не смотрел, он смотрел на Цербера. Призрачный пес растянулся на полу перед койкой, положив черепушку на вытянутые передние лапы. В этом было что-то одновременно жуткое и трогательное. Как если бы монстру вздумалось присмотреть за маленьким ребенком. В любом случае на Цербера у Мирона было куда больше надежды, чем на Кристину Олеговну. Цербер уже однажды спас девчонке жизнь. Понять бы еще, почему.

Остаток дежурства Мирон провел без сна, несколько раз заглядывал в отделение, чтобы убедиться, что девчонка жива, Кристина Олеговна на посту, а Цербер бдит. Утром он позвонил Вышегородцеву, рассказал о ночном происшествии, выслушал инструкции, но ничего нового для себя не вынес. Где-то в глубине души он надеялся, что после минувшего кризиса, если клиническую смерть вообще уместно называть кризисом, девчонка шустро пойдет на поправку на радость ему и Вышегородцеву. Но девчонка не пошла на поправку, она продолжала болтаться между небом и землей. День за днем…

Глава 13

Мирон проснулся до того, как сработал будильник, сел, свесив на пол босые ноги, глянул в угол. В углу рядом с «оленьими тапками» пристроился Цербер.

– Какая неожиданная встреча! – Мирон потер виски. – Давно ты тут?

Первое время общество призрака его не то, чтобы шокировало, но изрядно нервировало. Цербер отчего-то решил контролировать и не-жизнь девчонки, и жизнь самого Мирона. Когда только успевал? Но куда непостижимее Мирону казалась собственная реакция на Цербера. Он с поразительной легкостью смирился с самим фактом существования в своей жизни потусторонних тварей. По крайней мере, одной такой твари. С той же поразительной легкостью Мирон убедил себя, что Цербер не галлюцинация и не последствие опухоли мозга. Что ни говори, а вера в призрака предпочтительнее веры в неизлечимую болезнь. Хоть психическую, хоть физическую.