Цербер-Хранитель

Мирон прошлепал на кухню, поставил на огонь турку. Голова гудела, словно набат. Сколько раз он зарекался спать перед дежурством! Сон на закате никогда не шел ему на пользу, пора было уже запомнить. А теперь, если не поможет кофеин, придется пить таблетки. И это в его цветущем возрасте!

– Кофе будешь? – спросил он, не оборачиваясь.

За несколько дней общения Мирон уже выяснил кое-какие привычки Цербера. Призрачному псу не было нужды таскаться за ним по всей квартире, он просто телепортировался в нужное место. Полезный, надо сказать, навык. И если в спальне Цербер облюбовал коврик рядом с «оленьими тапками», то на кухне укладывался прямо возле обеденного стола. Даже к экстравагантной внешности своего нового питомца Мирон начинал потихоньку привыкать и уже не испытывал острого желания перекреститься при его появлении.

– Как там наша пациентка? – Все-таки он обернулся.

Цербер ожидаемо был на месте и ожидаемо ничего не ответил, лишь слабо дернул хвостом. Жест этот означал легкое раздражение, по крайней мере, так казалось Мирону.

– Значит, без перемен. – Он перелил кофе в чашку и, старательно обходя растянувшегося на полу Цербера, присел к столу. Было бы нелишним поесть перед дежурством, но из-за головной боли кусок в горло не лез, поэтому Мирон решил ограничиться только кофе. – Слушай, а ты к нам надолго? – спросил он, скосив взгляд вниз.

Цербер снова легонько дернул хвостом.

– Не подумай ничего плохого, но хотелось бы конкретики. – Мирон сделал маленький глоток кофе, Цербер предостерегающе клацнул зубами. – Понял, вопросов больше нет! – Он сделал еще один глоток. – Мне просто интересно, почему я? У меня даже живой собаки никогда не было. Что уж говорить про мертвую?

Кончик хвоста дернулся чуть сильнее, а клыки сделались чуть длиннее. Не к добру. Больше с Цербером Мирон разговаривать не стал. Да и смысл в таком общении, когда не получается диалога? Проще принять происходящее как данность, чем искать ему разумное объяснение. Хотя, сказать по правде, объяснение можно было бы и поискать. Например, в истории древнего венгерского рода Бартане, выяснить, так сказать, кто потерял щеночка.

Из рассказа Ба, выходило, что щеночек потерялся едва ли не двести лет назад, а последней его хозяйкой была Габриэла Бартане, вышедшая замуж за русского промышленника и переехавшая с супругом в построенную специально для нее усадьбу Гремучий ручей. Да-да, в ту самую усадьбу, которая до недавнего времени оставалась заброшкой, а теперь обрела и новых владельцев, и новую жизнь.

Та история была трагичной и полностью соответствующей духу времени. Из той истории мог бы получиться увлекательный мистический триллер, если бы нашелся кто-то достаточно смелый и достаточно амбициозный, чтобы воскресить призраков. Графиня Габриэла, последняя из рода Бартане, и ее супруг были зверски убиты во время крестьянского бунта. Причина бунта, кстати, была какой-то темной. Ба не помнила точно или просто не хотела рассказывать. Вроде как, молодую графиню обвинили в ведьмовстве и в злонамеренном уничтожении части мужского населения деревни. О том, каким образом она это население уничтожала, история умалчивала. Или не история, а Ба. И чем активнее она уклонялась от разговоров о случившемся в Гремучей лощине, тем любопытнее становилось Мирону. А когда в его жизни появился Цербер, интерес этот перешел из теоретической плоскости в практическую. Мирон шкурой чувствовал, что ответы на вопросы лучше искать не в старинных книгах и не у Ба, а в Гремучем ручье. Он уже и время себе наметил для поисков – ближайшие выходные. И даже выяснил, где живет тот самый сторож Акимыч. Дело оставалось за малым, нужно было дождаться выходных.

Мобильный зазвонил, когда Мирон принял душ и брился перед запотевшим зеркалом. От неожиданности он вздрогнул и порезался. Чертыхнувшись, он наскоро вытер лицо и вышел из ванной. Звонил главврач. Невиданное дело! Обычно главный не снисходил до телефонных разговоров с простыми смертными, предпочитал передавать распоряжения через начмеда Горового.

– Ты где? – спросило начальство, не здороваясь.

– Дома. – Мирон приклеил к порезанной щеке кусочек салфетки.

– Приезжай. Срочно! – В голосе начальства слышалась гремучая смесь раздражения и озабоченности. Сердце замерло, а потом забилось с утроенной силой. Что-то случилось с его девчонкой? Не досмотрели они с Цербером…

Мирон обернулся – Цербер сидел посреди коридора, и вид имел спокойный. Насколько вообще может быть спокойным вид у мертвого пса.

– Что случилось? – спросил Мирон механическим голосом.

– Авария случилась! Автобус с туристами слетел с трассы. Все «Скорые» уже там.

– Пострадавших много?

– Много! Человек десять тяжелых. Все, довольно болтовни! Чтобы через пятнадцать минут был на работе. И этому вашему молодому позвони, пусть приезжает. – В трубке что-то щелкнуло, и послышались сигналы отбоя.

Мирон несколько секунд постоял в задумчивости, а потом принялся собираться. На сборы ушло пять минут. Еще пятнадцать, чтобы доехать до больницы.