Церковная история

Во время царствования Зенонова, рассказывает ритор Иоанн, некто Маммиан из простого ремесленника сделался человеком знатным и достиг сенаторского достоинства. Он в городском предместии Дафне, где прежде были виноградники и годные для хлебопашества земли, прямо против публичной бани, построил так называемый антифорон и поставил в нем медную статую с надписью: «Маммиан друг города»; потом в самом городе воздвиг два царских портика чрезвычайно изящной архитектуры и отделал их блестящими, полированными камнями; между портиками же, как бы для соединения их, построил тетрапилон, величественно украсив его колоннами и медными изваяниями. Царские портики уцелели и до нас, и вместе с своим именем поныне сохраняют остатки прежних своих украшений; ибо пол в них наслан проконнесским мрамором. Впрочем остальные части этих зданий не имеет ничего замечательного. Хотя прежние развалины их недавно еще восстановлены; но это нисколько не прибавило им красоты. Что же касается до построенного Маммианом тетрапилона, то мы не находим и малейших следов его.

ГЛАВА 29. О смерти Зенона и наречении царем Анастасия.

Когда Зенон, после восемнадцатилетнего царствования, умер от падучей болезни бездетным[320]; тогда брат его Лонгин, достигший высокого значения[321] (в государстве), возымел надежду получить верховную власть. Однакож надежда его не исполнилась; потому что Ариадна возложила венец на Анастасия, который в то время еще не достиг сенаторского достоинства, но принадлежал к так называемой школе силенциариев[322]. Евстафий повествует, что от начала царствования Диоклитиана до смерти Зенона и наречения царем Анастасия прошло 207 лет[323]; от единодержавия Августа 532 года и 7 месяцев[324]; от владычества Александра македонского 832 года и около 7 месяцев[325]; от основания римского царства и от Ромула 1032 года и 7 месяцев[326]; наконец от взятия Трои 1636 лет и 7 месяцев[327]. Этот Анастасий, родом из Эпидамна, что ныне называется Диррахием, вместе с престолом Зенона получил и руку его супруги Ариадны. Первым его делом было — выпроводить на родину брата Зенонова Лонгина, который был в достоинстве магистра или, как говорили в старину, начальника дворцовой стражи; потом — и многих других Исаврийцев, которые будто бы просили его об этом[328].

ГЛАВА 30. О царе Анастасие и о том, что церкви по всему миру наполнились смутами и многие епископы подверглись изгнанию по тому поводу, что царь Анастасий не хотел нововведений в положении церквей.

Анастасий, как человек, расположенный к миру, решительно не хотел никаких нововведений[329], особенно в положении церквей, и всеми мерами старался о том, чтобы святейшие церкви не были возмущаемы и чтобы все его подданные, с прекращением всяких распрей и споров за церковные ли то дела или гражданские, наслаждались глубоким миром. Халкидонский Собор в то время не был ни явно признаваем в святейших церквах, ни вовсе отвергаем, — и каждый из предстоятелей распоряжался так, как ему заблагорассудилось. Только некоторые из них весьма мужественно отстаивали, что было изложено на том Соборе, и не дозволяли ни выбросить какой-нибудь слог из его определений, ни допустить в них перемену хотя бы одной буквы, и с великою горячностью волнуясь, никак не принимали в общение тех, которые отвергали его постановления. Другие же не только не признавали халкидонского Собора и его определений, но и предавали анафеме как самый Собор, так и книгу Льва. А некоторые утверждались на Энотиконе Зенона и также вели между собою распри то об одном, то о двух естествах, — те, увлекшись в обман изложением царских грамот, а эти с особенным усердием стараясь о мире; так что все церкви распались на части и их предстоятели не хотели иметь общение друг с другом. Отсюда произошло чрезвычайное множество разделений и на Востоке и на Западе и в Ливии: ни восточные епископы не имели единения с западными и ливийскими, ни те — взаимно с восточными. Дело дошло до величайшего беспорядка; ибо как восточные предстоятели не входили в общение между собою, так и распоряжавшиеся престолами в Европе и Ливии не благоприятствовали ни взаимному единению, ни единению с предстоятелями вне их границ. Видя это, царь Анастасий стал изгонять из церквей тех епископов, которые вводили что-либо новое, если то есть открывал, что кто-нибудь или провозглашает халкидонский Собор вопреки местному обычаю, или предает его анафеме. Поэтому-то из столицы, как написано, он изгнал сперва Евфимия[330], потом Македония[331], которого место занял Тимофей[332], а из Антиохии — Флавиана[333].

ГЛАВА 31. Послание палестинских монахов к Алкисону о Ксенее и некоторых других.