Церковный суд на Руси XI–XIV веков. Исторический и правовой аспекты

Неизвестен и состав суда, рассматривавший дело Поликарпа. С. М. Соловьев, опираясь на сообщения Никоновской летописи, полагал, что по воле Мстислава Изяславича в Киеве был собран Собор из числа епископов и игуменов. Однако высокое собрание не пришло к единому мнению. В итоге осуждение игумена произошло лишь тогда, когда сторонники Поликарпа покинули Киев. При этом вина за совершенное была историком возложена не только на киевского и черниговского архиереев, но и на епископа Переяславского[455]. Между тем, ранние летописи не доносят подобных подробностей и называют только два имени – митрополита Константина и епископа Антония. Однако, если Антоний был обвинителем Поликарпа, то признать за ним право голосования на суде никак нельзя. К тому же, согласно церковным канонам, суд над священником должен сопровождаться участием в суде не менее 6 епископов[456]. А это означает, что какую бы версию событий ни пришлось принять, раннего или позднего летописания, митрополичий суд был предвзят и организован с нарушением норм, принятых в Византии и Церкви. Правда, необходимо признать, что в условиях Руси собрать таковой судебный Собор, обеспечив на нем соответствующий кворум, было непросто.

Поэтому вполне закономерно, что наложенный на Поликарпа запрет в служении был воспринят насельниками как несправедливый. Впрочем, в историографии, следовавшей за Никоновской летописью и В. Н. Татищевым, наказание интерпретируется более широко и представлено как арест, сопровождавшийся удалением Поликарпа из города[457]. Если это произошло именно так, то последнее, вероятно, было сделано для того, чтобы игумен не смог вернуться в обитель. В итоге с падением Киева и разграблением митрополии, чего не было прежде[458], Поликарп был возвращен в обитель. Во всяком случае, В. Н. Татищев предложил следующее развитие ситуации после завоевания Киева союзниками: «Поликарпа великаго ради его учения освободя, с честию паки в монастырь Печерский ввели»[459]. Что касается Антония Черниговского, то, вероятно, после своего удаления с кафедры он недолго пребывал при митрополите Константине подобно другому изгнаннику – епископу Леону, отверженному Андреем Боголюбским. Принимая во внимание, что русское летописание не упоминает присутствия Антония и Константина в Киеве во время осады и разграбления города, можно заключить, что виновники жестокой расправы над Печерским игуменом покинули город до вступления в него союзных дружин. Причины этого можно обнаружить не только в греческой предусмотрительности, осознавшей угрозу для Киева со стороны двигавшихся к столице союзных войск, но и в апелляции, последовавшей, скорее всего, из Чернигова в Константинополь. Совершенные Константином нарушения канонов были столь очевидными, а нанесенное Святославу Черниговскому оскорбление столь явным, что именно этим можно объяснить то, как изменилось поведение следующих митрополитов в Киеве, и почему Поликарпу с оправданием был дарован невиданный ранее на Руси титул архимандрита[460].

Архимандритство наделяло Поликарпа в глазах русской знати высоким статусом, сопоставимым с епископским саном. Однако принимая во внимание последующие события, разумно допустить, что данная игумену награда обладала внутренней двойственностью, на какую было способно византийское коварство, умевшее в подобных случаях дипломатично нивелировать победы противников империи. Удовлетворяя амбиции сторонников настоятеля Печерской обители, она одновременно была знаком, демонстрировавшим Поликарпу, что, невзирая на заслуженное им оправдание, ему никогда не суждено стать епископом.

И все же, архимандритство позволило Поликарпу стать вторым лицом в церковной иерархии Киева. Об этом можно судить по тому месту, какое занимал Поликарп в упоминаниях о торжественных службах[461]. Будучи дарованным от патриарха, оно придавало игумену и возглавляемому им Печерскому монастырю высокий статус, еще более выводя их из-под опеки киевской кафедры и признавая на некоторое время внутреннюю автономию обители. Однако это только видимая часть свершившегося «правосудия». Неожиданно для всех новое высокое положение недавнего страдальца раскалывало остатки внутреннего единства сторонников русской «автокефалии», поскольку в глазах современников наделяло Поликарпа особой честью: быть лицом, находящимся под особой опекой патриарха. Непрочным был и титул архимандрита. Он был дарован лишь Поликарпу и не мог быть передан его преемнику без санкции патриарха или митрополита. К тому же Печерский монастырь не наделялся правами архимандритии, поскольку обитель не имела монастырей-сателлитов, как это предполагала греческая практика. Поэтому после смерти Поликарпа обители вновь надлежало вернуться под власть митрополита, что в дальнейшем и произошло во время избрания в игумены, а также пострижение и хиротесию попа Василия[462].