Цезарь

С места поднялся Лутаций Катул: это был, по словам Плутарха, «человек, пользовавшийся у римлян наибольшим уважением»;[12] он поднялся, повторяю, и бросил обвинение Цезарю.

— Итак, Цезарь покушается на государство уже не путем подкопа, — заявил он, — а открыто устанавливает против него осадные машины.

Но Цезарь, улыбаясь, выступает вперед, берет слово, льстит всем тщеславиям, успокаивает все страхи, заставляет простить его и, выйдя из сената, оказывается перед толпой своих поклонников, которые кричат ему:

— Да здравствует Цезарь! Браво, Цезарь! Сохраняй свою гордость, не склоняйся ни перед кем. Народ за тебя; народ поддержит тебя, и с помощью народа ты одержишь верх над всеми своими соперниками.

То был один из первых, один из самых больших триумфов Цезаря.

Но даже таким людям, как Цезарь, не каждый день выпадает случай заставить говорить о себе — свидетельством чему служит Бонапарт, заживо похороненный вместе с Жюно в своей комнатушке на улице Майль.

Цезарь только что закончил строительство своей виллы в Ариции.

Это был самый красивый загородный дом в окрестностях Рима.

Он вложил в виллу миллионы.

— Она мне не нравится, — говорит Цезарь, — я ошибся.

И он приказывает снести ее.

С той же целью Алкивиад отрезал своей собаке уши и хвост, что стоило дешевле; но следует сказать, что греки были куда большими зеваками, чем римляне.

Впрочем, позднее мы еще поговорим о нем, этом Алкивиаде, который не раз послужил образцом для Цезаря и который, будучи таким же красивым, таким же богатым, таким же щедрым, таким же распутным и таким же отважным, как он, был и убит так же, как он!

Эта вилла в Ариции занимала Рим три месяца.

Что еще мог сделать Цезарь? Его воображение иссякло, его кошелек опустел.

Между тем, к счастью для Цезаря, скончался Метелл, великий понтифик.

Цезарю крайне нужна освободившаяся должность великого понтифика, а не то берегись торговых приставов!

Положение, однако, было серьезным: два сенатора, Сервилий Исаврийский и Катул, люди известные и влиятельные, домогались этой должности.

Цезарь вышел на улицу и во всеуслышание объявил себя их соперником.

Катул, опасавшийся этого соперничества, послал предложить ему четыре миллиона, чтобы он отступился.

Цезарь пожал плечами.

— И что, по его мнению, мне делать с этими четырьмя миллионами? — сказал он. — Мне не хватает пятидесяти миллионов, чтобы свести мои долги к нулю.

Итак, по признанию самого Цезаря, в тридцать шесть лет он был должен пятьдесят миллионов!

Мы склонны полагать, что долг Цезаря исчислялся миллионами сестерциев, а не миллионами франков.

В таком случае, он должен был всего лишь двенадцать-тринадцать миллионов нашими деньгами.

Но это очень мало для Цезаря. Мне думается, следует выбрать нечто среднее.

Катул послал предложить ему шесть миллионов.

— Скажите Катулу, — ответил Цезарь, — что я рассчитываю потратить двенадцать миллионов, чтобы победить его.

Он употребил все остававшиеся у него возможности, опустошил кошельки всех своих друзей и пошел на выборы с двумя или тремя миллионами.

С его стороны это был ва-банк; к счастью, оставалась еще его популярность.

Решительный день наступил.

Мать Цезаря со слезами на глазах проводила сына до дверей.

На пороге он поцеловал ее на прощанье.

— О матушка! — сказал он ей. — Сегодня ты увидишь своего сына либо великим понтификом, либо изгнанником!

Битва была долгой и яростной.

В итоге Цезарь одержал триумфальную победу: у него было больше голосов в одних лишь трибах его соперников, Сервилия Исаврийского и Катула, чем те получили во всех остальных трибах вместе взятых.

Аристократическая партия потерпела поражение.

Возникал вопрос, как далеко может дойти Цезарь, пользуясь такой поддержкой народа?

И тогда Пизон, Катул и все те, кто состоял в их окружении, стали упрекать Цицерона за то, что он не нанес Цезарю сокрушительного удара в связи с заговором Катилины.

И в самом деле, пока Цезарь испытывал это безденежье, разразился заговор Катилины — одна из крупнейших катастроф в истории Рима, одно из важнейших событий в жизни Цезаря.

Поясним, какая обстановка царила в Риме в тот момент, когда Катилина сказал Цицерону свою знаменитую фразу, которая так верно подытоживала сложившееся положение:

— Я вижу в Республике голову без тела и тело без головы; этой головой буду я.

Тремя самыми значительными людьми того времени, помимо Цезаря, были Помпей, Красс и Цицерон.

Помпей, столь неточно названный Великим, был сын Помпея Страбона; он родился за сто шесть лет до Рождества Христова и, стало быть, был на шесть лет старше Цезаря.

Он начал делать себе имя и свою военную карьеру в гражданских войнах.

Будучи легатом Суллы, он разбил легатов Мария, вернул Цизальпинскую Галлию, покорил Сицилию, разгромил Домиция Агенобарба в Африке, убил Карбона на Коссире.

В двадцать три года он набрал три легиона, разгромил трех полководцев и возвратился к Сулле.

Сулла, полагавший необходимым сделать его своим другом, встал при его появлении и приветствовал его именем Великий.

Имя это закрепилось за ним.