Читаем Цезарь полностью

когда, вынужденный послать кого-нибудь в Венецию, он говорил: «Если я останусь, кто пойдет? Если я пойду, кто останется?» — Так, согласно сочинению итальянского писателя Джованни Боккаччо (1313–1375) «Жизнь Данте Алигьери» («Vita di Dante Alighieri», написана ок. 1360 г., издана в 1477 г.), ответил Данте (XXV, «Характер Данте»), уроженец Флоренции и в то время (1301) член флорентийского правительства, на предложение партии флорентийских аристократов возглавить их посольство к папе Бонифацию VIII (1235–1303; правил с 1294 г.), поддержкой которого они хотели заручиться.

… он поручил Марку Рубрик) остаться вместо него и присматривать за Советом трехсот. — Марк Рубрий (Rubrius; у Дюма ошибочно Rabrius) — помпеянский военачальник, легат Катона в Утике.

<p>XCI</p>

411 … Она состояла из двух легионов, находившихся под командованием Марка Октавия. — Марк Октавий — см. примем, к с. 302.

412 … обнаружил на берегу своего сына, притворно согласившегося сесть на корабль, но, вопреки своему обещанию, оставшегося в гавани… — Имеется в виду Марк Порций Катон (ок. 69–42 до н. э.) — сын Катона Утического и его первой жены Атилии, с 49 г. до н. э. неотлучно находившийся при отце вплоть до его самоубийства в Утике; помилованный Юлием Цезарем, остался его врагом, а после его убийства встал на сторону Марка Юния Брута и Гая Кассия Лонгина и погиб в битве при Филиппах.

… У Катона жили в качестве близких людей три человека: стоик Аполлонид, перипатетик Деметрий и молодой человек по имени Статилий… — Эти персонажи — философ-стоик Аполлонид и философ-перипатетик Деметрий, советники Катона, жившие в Утике у него в доме и ставшие свидетелями его смерти, а также философ-эпикуреец Статилий, стремившийся во всем подражать Катону и друживший с Брутом, — упоминаются исключительно у Плутарха.

… он застал там Луция Цезаря, родственника Цезаря, которого Совет трехсот посылал ходатайствовать за них перед лицом победителя. — Луций Цезарь — Луций Юлий Цезарь (?-46 до н. э.), сын Луция Юлия Цезаря, консула 64 г. до н. э., родственник Гая Юлия Цезаря, помпеянец, квестор при Катоне, после его самоубийства взявший на себя командование в Утике и убитый солдатами Цезаря.

<p>XCII</p>

415 … Улегшись в постель, он взял диалог Платона о душе, «Федон»… — «Федон» — диалог Платона (см. примеч. к с. 157), относящийся к зрелому периоду его творчества и названный по имени ученика Сократа (см. примеч. к с. 232) Федона из Элиды, который пересказал последнюю беседу Сократа с учениками и описал его казнь. В первой части диалога обсуждается тема смерти и недопущения самоубийства; во второй — доказывается бессмертие души; третья часть излагает миф о загробной жизни. Авторитет этого сочинения в период античности и в средние века был чрезвычайно велик.

417 … он проснулся и позвал двух своих вольноотпущенников: Клеанта, своего лекаря, и Бута, своего доверенного человека, помогавшего ему в государственных делах. — Клеант, врач Катона, и Бут, его секретарь, упоминаются исключительно у Плутарха.

<p>XCIII</p>

… Все отплыли, кроме Красса, которого задержали на берегу какие-то дела… — Красс — здесь: Публий Лициний Красс Юниан (?-46 до н. э.), народный трибун 53 г. до н. э., претор 51 г. до н. э., помпеянец, легат Катона в Африке; погиб во время происходившего возле Гиппона морского боя с эскадрой Публия Ситтия.

419 … У Катона остались сын и дочь. — Имеется в виду Порция Катона (см. примеч. к с. 96), дочь Катона Утического и его первой жены Атилии.

… они упоминают длительное пребывание молодого человека в Каппадокии, в гостях у царя Марфадата, его друга. — Плутарх, излагая эту подробность, называет Марфадата не царем, а представителем царского рода («Катон», 73).

Перейти на страницу:

Все книги серии Дюма, Александр. Собрание сочинений в 87 томах

Похожие книги

Аламут (ЛП)
Аламут (ЛП)

"При самом близоруком прочтении "Аламута", - пишет переводчик Майкл Биггинс в своем послесловии к этому изданию, - могут укрепиться некоторые стереотипные представления о Ближнем Востоке как об исключительном доме фанатиков и беспрекословных фундаменталистов... Но внимательные читатели должны уходить от "Аламута" совсем с другим ощущением".   Публикуя эту книгу, мы стремимся разрушить ненавистные стереотипы, а не укрепить их. Что мы отмечаем в "Аламуте", так это то, как автор показывает, что любой идеологией может манипулировать харизматичный лидер и превращать индивидуальные убеждения в фанатизм. Аламут можно рассматривать как аргумент против систем верований, которые лишают человека способности действовать и мыслить нравственно. Основные выводы из истории Хасана ибн Саббаха заключаются не в том, что ислам или религия по своей сути предрасполагают к терроризму, а в том, что любая идеология, будь то религиозная, националистическая или иная, может быть использована в драматических и опасных целях. Действительно, "Аламут" был написан в ответ на европейский политический климат 1938 года, когда на континенте набирали силу тоталитарные силы.   Мы надеемся, что мысли, убеждения и мотивы этих персонажей не воспринимаются как представление ислама или как доказательство того, что ислам потворствует насилию или террористам-самоубийцам. Доктрины, представленные в этой книге, включая высший девиз исмаилитов "Ничто не истинно, все дозволено", не соответствуют убеждениям большинства мусульман на протяжении веков, а скорее относительно небольшой секты.   Именно в таком духе мы предлагаем вам наше издание этой книги. Мы надеемся, что вы прочтете и оцените ее по достоинству.    

Владимир Бартол

Проза / Историческая проза