Цезарь

Стоит проследить, читая Плутарха, за этапами этого долгого и трудного похода, во время которого хитрость постоянно борется с силой; Митридат, запертый в стенах, выстроенных вокруг него Помпеем, убивает всех больных и неспособных носить оружие и исчезает, при том что никто не знает, какие птицы одолжили свои крылья его солдатам, чтобы те смогли перелететь через стены.

Помпей преследует его.

Он настигает его у Евфрата, в тот самый момент, когда Митридату снится сон, будто он плывет с попутным ветром по Понту Эвксинскому и уже видит вдали Боспор, как вдруг корабль разламывается у него под ногами, оставляя ему лишь обломок мачты, чтобы удержаться на волнах.

Он еще весь под впечатлением этого сна, когда в шатер к нему вбегают его перепуганные военачальники и кричат:

— Римляне!

Ему ничего не остается, как решиться на сражение.

Солдаты бросаются к оружию и строятся в боевой порядок; но все против несчастного царя Понта!

Луна светит солдатам Помпея в спину, из-за чего их тени необычайно сильно вытягиваются вперед.

Солдаты Митридата принимают эти надвигающиеся на них тени за первые ряды римлян; они пускают свои стрелы и дротики, которые поражают пустоту.

Помпей замечает ошибку варваров и дает приказ атаковать их, испуская громкие крики; однако враги уже не отваживаются сопротивляться; в итоге он убивает и топит в воде десять тысяч человек и захватывает неприятельский лагерь.

А где же находится в это время Митридат?

В самом начале боя Митридат вместе с отрядом из восьмисот конников пускает лошадей в галоп и прорывается сквозь ряды римского войска; правда, когда он появляется на другой стороне, в живых из его восьмисот конников остаются лишь трое.

В числе выживших сам Митридат и Гипсикратия, одна из его наложниц, столь храбрая, столь доблестная и столь мужественная, что царь называет ее не Гипсикратией, а Гипсикратом.

В тот день, облаченная в мужской персидский наряд, сидя на персидском коне и сражаясь персидским оружием, она ни на миг не покидала царя и защищала его, в то время как сам он защищал ее.

Три дня они мчались через всю страну, и в течение этих трех дней доблестная амазонка прислуживала царю, стерегла его сон, чистила скребницей его коня, пока, наконец, они не прибыли в крепость Синора, где хранилась его казна и оставалось его самое ценное имущество.

Они были спасены, хотя бы на время.

Однако Митридат понимал, что это его последняя остановка на пути к могиле.

Словно готовясь к смерти, он сделал щедрые дары, разделив между теми, кто остался верен ему, сначала деньги, затем одежду и, наконец, яд.

Каждый покинул его богатым, как сатрап, уверенным в своей жизни, если доведется пожить, и в своей смерти, если захочется умереть.

Затем побежденный царь направился в Армению.

Он рассчитывал на своего союзника Тиграна.

Однако Тигран не только запретил ему вступить в свою страну, но и назначил за его голову награду в сто талантов.

Митридат поднялся к верховьям Евфрата, миновал его истоки и углубился в Колхиду.

Между тем, в то самое время, когда Тигран затворял двери своего царства перед Митридатом, его сын открывал их римлянам.

Помпей шел вместе с ним вперед, занимая города, которые им покорялись, как вдруг старый Тигран, незадолго перед тем разбитый Лукуллом, узнал о разладе, царившем между двумя полководцами, увидел надежду в том, что ему рассказали о мягком и добром характере Помпея, и однажды утром появился вместе со своими родственниками и друзьями перед римским лагерем.

Однако у входа в лагерь он встретил двух ликторов Помпея, которые велели ему спешиться и продолжить путь пешком, ибо ни один враждебный царь никогда не вступал в римский лагерь верхом.

Тигран сделал больше: в знак покорности он отвязал свой меч и отдал его ликторам; затем, представ перед Помпеем, он снял свой царский венец, намереваясь положить его к ногам полководца.

Однако Помпей опередил его: он взял Тиграна за руку, привел его в свой шатер и посадил справа от себя, в то время как его сына он посадил слева.

— Тигран, — сказал он тогда, — это Лукуллу ты обязан всеми потерями, какие ты потерпел к этому дню; это он отнял у тебя Сирию, Финикию, Галатию и Софену. Я же оставляю тебе все, чем ты владел, когда я вступил в твою страну, но при условии, что ты выплатишь римлянам шесть тысяч талантов в возмещение ущерба, который они понесли от тебя. Твой сын будет править в Софенском царстве.

Тигран, чрезвычайно обрадованный, пообещал дать по полмины серебра каждому солдату, по десять мин каждому центуриону и по одному таланту каждому трибуну.

Но его сын, рассчитывавший получить наследство от преданного им отца, был менее обрадован этим разделом и посланцам, которые от имени Помпея пришли пригласить его на угощенье, ответил так:

— Весьма благодарен вашему командующему за честь, какую он мне оказывает, но я знаю кое-кого, кто обойдется со мной лучше, чем он.

Спустя десять минут молодого Тиграна схватили, заковали в цепи и оставили под замком, предназначив для триумфа.

XVI

После этого Помпей продолжил преследовать Митридата.