Цезарь

«Покамест же наш любезный Клодий не прекращает угрожать мне и открыто объявляет себя моим врагом. Надо мной нависла гроза: при первом же ударе мчись ко мне».[55]

Однако Цицерон не может поверить в опасность.

Помпей дает ему слово, что Клодий ничего не предпримет против него.

Цезарь, добившийся для себя пятилетнего правления в Галлии, предлагает ему должность легата в своей армии.

«Цезарь настойчиво зовет меня быть его легатом, — пишет Цицерон. — Это было бы весьма почетным уклонением от опасности, но я не избегаю ее. Чего же тогда я хочу? Принять борьбу?. Пожалуй, да».[56]

И он действительно вступит в борьбу.

Однако в августе дела принимают самый серьезный оборот и опасность вырисовывается все яснее.

«Тем временем, мой дорогой Аттик, брат нашей Волоокой богини не останавливается на полпути в своих угрозах в мой адрес. Он отрицает свои намерения перед Сампсикерамом [это одно из прозвищ, которым Цицерон награждает Помпея], но кичится ими и похваляется перед всеми прочими. Ведь ты нежно любишь меня, не правда ли? Конечно, любишь. Так вот, если ты спишь, вставай; если ты встал, иди; если ты идешь, ускорь шаг; если ты бежишь, лети на крыльях…Ты непременно должен быть в Риме ко времени комиций или, если это невозможно, самое позднее к тому моменту, когда будут объявлены итоги голосования».[57]

Восемь месяцев спустя, когда все уже свершилось, Цицерон снова пишет все тому же Аттику:

«Год 696 от основания Рима,

Вибон, земля бруттиев, 3 апреля.

Если б только небу было угодно, мой дорогой Аттик, чтобы однажды я смог поблагодарить тебя за то, что ты заставил меня жить! Но поныне я жестоко раскаиваюсь, что послушал тебя. Я заклинаю тебя, спеши приехать ко мне в Вибон, куда меня привела необходимость свернуть с прежнего пути; приезжай! Мы вместе обсудим мой путь и мое прибежище. Если ты не приедешь, я буду удивлен; но я уверен, что ты приедешь».[58]

Так что же произошло?

Сейчас мы это расскажем.

Клодий был назначен народным трибуном в конце 695 года от основания Рима.

Консулами тогда были Пизон и Габиний.

Он начал с того, что привлек их на свою сторону, добившись, чтобы Пизону отдали в управление Македонию, а Габинию — Сирию.

С этого времени Цицерон мог найти поддержку лишь у Красса, Помпея и Цезаря.

Красс никакой опасности не представлял: он ненавидел Цицерона, который по любому поводу насмехался над ним, называя его Лысым или Богачом, Кальвом или Дивесом.

Помпей, в пятьдесят лет пылко влюбившийся, целиком находился во власти чар своей молодой жены Юлии и, как мы видели, в ответ на все страхи Цицерона ограничивался словами: «Ничего не бойся, я ручаюсь за все!»

Что же касается Цезаря, то, хотя после заговора Катилины горячей дружбы между ними не было, он слишком высоко ценил талант оратора, чтобы отказать ему в своем покровительстве; впрочем, Цезарь, защищая Цицерона, отблагодарил бы Цицерона, защитившего Цезаря.

В итоге, как мы видели, Цезарь предложил Цицерону должность легата в своей армии.

И Цицерон уже был готов принять это предложение.

Клодий почувствовал, что враг ускользает от него.

Он бросился к Помпею.

— Почему Цицерон собирается покинуть Рим? — спросил он. — Неужели он думает, что я сержусь на него? Да меньше всего на свете! Ну разве что у меня есть небольшая обида на его жену Теренцию, но к нему, великие боги, я не питаю ни ненависти, ни гнева!

Помпей повторил эти слова Цицерону и прибавил к ним свое личное поручительство.

Цицерон решил, что он спасен, и вежливо отказался от должности легата.

Цезарь пожал плечами.

Между тем в одно прекрасное утро Клодий действительно выдвинул против Цицерона обвинение.