Цирковой поезд

В животе у Александра похолодело. Терезиенштадт вовсе не был местом для отдыха. В каких условиях им вообще придется работать? Вчетвером они расселись вокруг лампы. Василий и Аттила рассказали обо всем, что узнали за месяцы жизни здесь. Комнатушки были маленькими, но они никогда не жаловались. Как выступающим им полагались некоторые привилегии, недоступные остальным. Но самым главным правилом было не раздражать охрану и конечно важно было оставаться здоровым. Обитатели этого места постоянно чем-то болели. Как объяснил Василий, болезни буквально выкашивали здесь людей. Однако это совсем не удивило Александра: в их комнате на каменном полу в песке по углам копошились насекомые. Помещение воняло, равно как и все остальное в этом месте. Личная гигиена тут ограничивалась коллективным душем и крошечным куском мыла на всех. Вода, разумеется, была только холодная.

– А охрана вас бьет? – перебил Тео.

– Если следовать правилам, никому плохо не будет, – объяснил Василий.

– А люди бегут отсюда? – спросил Александр.

Пораздумав, Атилла ответил:

– Они выходят в город. Но тогда за ними охрана. И всегда возвращаются. Кроме случаев, когда вышла большая группа.

Тео нахмурил лоб:

– Что это значит?

Василий пожал плечами, обсасывая еще один кусок шоколада:

– Иногда большие группы уезжают на поезде. Охрана говорит, что они едут строить такие же города.

– Люди обещали прислать открытки, но я их никогда не получил, – добавил Аттила.

Холодок пробежал по телу Александра:

– Но они же возвращаются, так?

Василий покачал головой, явно не желая затрагивать сложные темы:

– Нет. Если большая группа покидает это место, они не возвращаются обратно. – Он принялся слизывать остатки шоколада с пальцев. – Мы никогда их больше не видим.

Глава двадцать шестая

Октябрь 1942, Лондон, Англия

В полумраке своего кабинета Хорас крутил глобус, стоящий на столе, и наблюдал за его вращением. Это был подарок самому себе по завершению первого циркового тура. Там были отмечены все остановки, которые делал цирк, и весь маршрут поезда. Художник добавил детали и нарисовал на Минске крошечного акробата. На Италии красовались блестящие шары для жонглирования. Все, связанное с цирком, было выполнено в золотых и синих тонах.

– Чедвик, – сказал он. – Пришло время начинать новую главу.

Чедвик аккуратно сел в кресло напротив Хораса:

– Новую главу?

Хорас кивнул и закрыл глаза, вспоминая события прошедших четырех недель. Его циркачи взбунтовались. Часть сразу уехала, остальные отказывались работать или репетировать. Хорас думал, что это все временно, но за четыре недели ничего не поменялось к лучшему. Учитывая его репетиционные потери, нужны были глобальные изменения.

Он глотнул виски и ткнул пальцем в глобус, угодив в Азию. Китай, Япония, Тайланд, Пакистан. Он смотрел на страны, а в груди бурлила энергия – та самая, которая помогла ему создать цирк более десяти лет назад. Именно туда, решил он и, схватив фиолетовый блокнот со стола, принялся в нем писать. Он организует новый тур. Магическое путешествие по Дальнему Востоку. Он даже перекрасит вагоны в красно-золотой, чтобы соответствовать экзотической атмосфере тех мест, которые они посетят.

– Мы отправляемся на восток. В земли с необычными животными, тропическими птицами и пляжами.

– И как мы доставим туда всех остальных?

– Забудь о них. Я найду новых циркачей. Тайские акробаты, глотатели огня из Шри-Ланки. – Он уже наслаждался будущими свершениями, макая ручку в чернила. – Малазийские балерины. И животные! У нас впервые появится зверинец! – Хорас набрасывал список идей на бумагу, а его воображение все больше разыгрывалось. Наконец решение было найдено. В этот раз все будет еще масштабнее, лучше, а география аудитории расширится в разы. В Европе любой цирк мог преуспевать. Но настоящий куш теперь можно было сорвать лишь вдали от этого континента, и Хорас хотел стать первым, кто преуспеет в этом.

– А что насчет Лены? – спросил Чедвик.

Хорас угрюмо глянул на него. Все прошедшие недели после трагического инцидента он пытался ее избегать:

– Кто-нибудь ее заберет.

– Но никто не вызвался!

Хорас налил себе остатки виски, наблюдая, как стекают вниз по горлышку последние капли напитка:

– Мы подождем несколько недель, предложим кому-нибудь взять ее. Но если никто не объявится, то сдадим ее в детский приют.

У Лены, стоящей за дверями кабинета Хораса, похолодела кровь. Несколько недель тяжелой с психологической точки зрения работы были завершены: комната ее отца была убрана, и она пришла, чтобы вернуть ключ. Но подслушав разговор, она положила ключ в карман и, перехватив трость, быстро зашагала в свою комнату.