Цвет тени (СИ)

— Какого семейства? — не поняла Алира. Ричард пожал плечами, выражая недоумение. Рей повторил его движение, только вложил в него иной смысл — мол, делайте, что хотите. Он сильно сомневался в полезности Мелеты, как свидетеля. Она и его-то — довольно сильного колдуна — ощутить не смогла, и Тень Хаоса не почувствовала, как же они собираются верить её словам?

— Призовите Верховную Музу и Мелету Светлую. Немедленно.

Рыжеволосый волшебник кивнул и стал пальцами чертить какие-то знаки на деревянной поверхности стола…

***

Едва Мелета с подругой переступили порог Зала Размышлений, как их с головы до ног окутал сладкий, лиственно-зелёный аромат гиацинтов и горячего воска. Долго искать источник запаха не пришлось — на столе, за которым обычно принимала Верховная Муза, стоял большой букет белых «цветков дождя», окруженный семнадцатью свечами.

Вмиг Мелета стала бледнее каррарского мрамора, ведь для её народа гиацинт вовсе не был предвестником весны и пробуждения надежд, как у людей. Для муз он был символом печали, горя и… смерти. Свечи же зажигали только для пропавших без вести, дабы они всегда могли отыскать дорогу домой.

Белые, как волшебство, гиацинты…

Семнадцать свечей…

Волшебники и музы…

От предчувствия плохих новостей как-то сразу перестало хватать воздуха. А, возможно, это из-за слишком концентрированного аромата, который был присущ этим цветам.

— Здравствуйте, дорогие мои, — Верховная Муза Матильда, в момент появления подопечных зажигавшая последнюю свечу, подняла голову. В её всегда светлых глазах за одну ночь словно умерла целая вселенная. — Присаживайтесь.

— Матильда, что всё это означа… — начала было Мелета, даже не взглянувшая на уютное кресло, как где-то совсем рядом зазвучала удивительная песня, каждое слово которой было плачем. Хрустальный голос истинного ангела исполнял Figlio Perduto на музыку второй части симфонии №7 Бетховена. Так обычно музы оплакивали умерших. — Что происходит? — Песня неслась ввысь, рассыпая печаль по всему Парнасу. Пламя свечей задрожало. Без слов ясно, но хотелось ошибиться. Как на уроках, когда, на казалось бы логичный вопрос случайно давался неправильный ответ.

— Мы оплакиваем благородных волшебников, погибших прошлой ночью в попытке защитить наших сестёр, — Матильда распахнула окно, позволив песне — последней дани уважения к павшим — полностью проникнуть в Зал Размышления. Миранда, прикусив губу, отвернулась. Она уже раскаивалась, что не сообщила подруге новость заранее, возможно сейчас бы та не выглядела настолько жалко.

Ещё секунду назад не собиравшаяся присаживаться Мелета против воли опустилась в кресло. Силы в секунду покинули её. В один миг злости, которую она испытывала к Призракам, будто не стало. Рейнольдс сумел защитить… нарушив все правила, но защитить… он не помнил её имени, он был откровенно недоволен, ему было неинтересно и в тягость, но… по нему не поют Figlio Perduto, а в надежде на её возвращение домой не зажигают восемнадцатую свечу… как по тем семнадцати сёстрам, которые, возможно, никогда больше не осветят своей улыбкой судьбу новых гениев… Им снова нанесли удар и единственным, кто сумел противостоять, оказался тот, у кого ничего, кроме тьмы, в сердце не было.

Более благородные погибли, однако, что в темные времена важнее — свет, исходящий от магии или сила? Задаваться вопросами и, тем более, искать на них ответы не хотелось. Усталость и горечь потери кружили голову сильнее слишком тяжелого запаха цветов дождя. Хотелось никогда не вставать со своей постели, однако, проблема была в том, что от ситуации под одеялом не спрячешься. Увы, это нечто посерьезнее простуды.

— Это… это… невыносимо тяжело, — тихо выговорила Мелета, словно боясь голосом нарушить красоту песни. Её сердце от осознания безнадежности ситуации билось испуганной птицей, но вместо неё по погибшим волшебникам крупными слезами воска плакали свечи. Она может рыдать сколько угодно, но после того, как скажет то важное, ради чего пришла. Теперь это не просто обязанность, это — долг перед умершими и пропавшими. — Вчера Парнас покинуло восемнадцать муз, Матильда. И я вернулась.

Матильда в изумлении посмотрела на свою подопечную. Ни синяка, ни царапины, ни следов борьбы. Неужели крадут не всех, покинувших остров муз, как они все думали ранее, а лишь избранных? Иначе как вышло, что Мелета цела и невредима. К счастью.

— На меня напали, — она будто читала вопросы по глазам Матильды, — но Призрак защитил меня. Я…

— Подожди, — Верховная Муза плавно взмахнула рукой, заметив, как по поверхности стола растекаются серебряными ручьями нити, формирующие один символ. Призыва. — Хм… Что бы не произошло прошлой ночью, похоже, это касается уже не только тебя… Мелета, нас хочет видеть Совет! Немедленно.

— Так чего мы ждём? Я — готова, — с удивительной решительностью сообщила муза. — Чем быстрее они начнут действовать, тем скорее мы потушим эти свечи и наши сестры вернутся домой…

***