Цвет жизни

После войны побывал Федор в Сибири, нашел то село и сразу же направился на кладбище, где возвышались одни темные кресты. Местная учительница помогла найти тихий холмик, где Федор поставил пирамидку с маленькой звездочкой… Работать он устроился в соседнем леспромхозе. Через некоторое время снова наведался сюда, но пирамидки на могиле не оказалось. Кладбище было староверческим, и кто-то из потомков давних раскольников посчитал, что памятнику со звездой на их погосте не место. Возмущенный Федор узнал, кто именно убрал пирамидку, пришел к тому бородачу и пригрозил ему. Восстановил пирамидку, но и она простояла недолго…

Когда та самая учительница сообщила в посланной Федору записке о случившемся, он, выпив для храбрости, приехал в село ночью на бульдозере и за полчаса разворотил полдома фанатичного бородача, а его самого чуть не отправил на тот свет…

На суде Федор признал себя виновным. Об этой печальной истории подробно знал в колхозе один Аверьяныч. Отсидев несколько лет, Федор разыскал сестру и вместе с ней поселился в Сватеевке. Начав жить как бы сызнова, стал подумывать о постройке собственного дома. А для этого надо было приналечь на работу, накопить средства.

В колхозе Федор работал безотказно, старался прирабатывать и на стороне. Ни одного дня не сидел без дела. Подрядился как-то одному колхознику крышу железом покрыть. Сделал, как заправский мастер. Даже петушка жестяного на конек посадил. С тех пор и пошел спрос на умельца. Кому печь переложит, кому веранду смастерит и разрисует. Многим удивительно было: откуда такой взялся? Сам-то Федор знал откуда – чем только не приходилось заниматься на фронте в саперном батальоне! Да и в лагере, отбывая срок, еще пару ремесел приобрел.

Когда Федор городил двор Елены, он почувствовал на себе ее взгляд. Подумал, что наверняка о ремонте дома вдова хочет речь повести. И уже по-деловому прикинул, что сделать надо, сколько запросить, чтобы хозяйка не передумала.

На следующий день, возвращаясь с работы домой, Федор сделал большой крюк. Решил новый забор оглядеть. Не повалила ли его какая-нибудь машина, не поломала ли скотина или какой озорник? Да мало ли что? Глядит плотник – стоит на месте беленькая изгородь. А тут вдруг и голос знакомый:

– Здравствуйте, Федор Григорьевич!..

Оглянулся – догоняет его Елена, улыбается. И, не дав опомниться, говорит запросто, как старому знакомому:

– Что же вы со мной, Федор, сделали! Столько забот прибавили. Раньше что? Встала, пошла на работу, и никакой другой думки в голове. А теперь? Да при такой изгороди моя изба, словно неряха свои лохмоты новыми кружевами прикрыла…

– Это верно, дому ремонт нужен, – согласно кивнул Федор.

– Может, вы и возьметесь за него? – с ходу предложила Елена. – Для других вон как стараетесь – Она немного помолчала. – Заходите, поговорим….

– Это можно, – чуть ли не обрадовался Федор и послушно направился за хозяйкой.

Беспокойно вечернее время для колхозниц. Надо ужин приготовить, корову подоить, проверить, все ли куры-утки дома. Не забыть и об огороде: огурцы, капусту на ночь полить.

А у Елены нет хозяйства. Ну, кур пяток… Наскоро покормила ребятишек и вот уже второй час сидит с Федором, планирует: сколько и каких досок достать, гвоздей, олифы, в какой цвет покрасить полы, а в какой стены.

Ребятишки обрадовались приходу дяди-мастера. А еще в карманах у Федора оказалось много орехов, и оба Игнатьевича деловито кололи их молотком на утюге, выковыривали из половинок ядрышки и радостно давили их крепкими белыми зубами.

Когда Федор загружал в сельпо карманы орехами, продавщица почему-то удивленно посмотрела на него: для чего, дескать, берет?

– Ох, и любил же я в детстве орехи! Как белка, грыз… – смущенно признался Федор.

Порешив с гостинцем, ребятишки убрали скорлупу и стали позевывать. Пора бы и укладываться, а мать с гостем все еще чего-то подсчитывают.

– Во сколько же обойдется весь ремонт? – спросила хозяйка. Плотник ждал этого вопроса. В голове уже были подготовлены разные суммы, и он, выбирая наиболее приемлемую из них, разъяснял:

– Работы, конечно, до осени хватит. Я ведь могу только по воскресеньям да вечерами… Так вот, если взять, конечно, вместе с материалом, то… – Федор нахмурился. – В три-четыре сотни можно уложиться.

– Это бы хорошо! – невольно вырвалось у Елены. – Я думала и пяти мало будет.

– Какие-нибудь пришлые и в семь, и восемь вогнали бы, – сказал Федор, довольный тем, что не озадачил женщину. – А я ж не посторонний…

Елена как-то по-особому услышала это «не посторонний»…

Неумолчно отстукивали часы на стене. Чуть слышно сообщало новости радио. Так бы вот и сидеть, и говорить, и подсчитывать! Уже какой раз плотник решал: еще минут пять побуду и уйду. Но проходило и десять минут, и пятнадцать, а он все сидел, все подсчитывал, отыскивая новые возможности экономии…

Уснули ребятишки, радио пропикало десять. Можно было бы еще послушать вместе с Еленой радио, поговорить о чём-нибудь. Но Федор на это не решился. Вздохнул и стал прощаться.