Цвет жизни

Конечно, поступить в суворовское училище – дело почётное. Но зачем же это делать тайно? Он, Вова, тоже собирается поступить в мореходку, как окончит школу, но об этом все знают: и родители Вовы, и Мария Андреевна, и ребята. Он всем говорит об этом открыто. А Шура что-то хитрит. Может, он задумал что-то совсем другое? Не для отвода ли глаз придумал он суворовское училище? А сам, наверно, поедет совсем в другую сторону!..

Вова решил, что об этом надо немедленно предупредить Марию Андреевну. Если с Шурой что-нибудь случится, так отвечать будет она. Скажут, что она плохо воспитала Шуру…

А Марию Андреевну Вова очень уважал. Пусть она пересадила его на последнюю парту, пусть… Но она такая учительница, на которую нельзя обижаться. Потому что она – самая лучшая учительница! Надо немедленно предупредить её об опасности. Она поговорит с Шурой и разубедит его.

На перемене Вова не успел этого сделать, и весь следующий урок мучительно думал о том, что будет, если ученики узнают о его разговоре с учительницей? Не сочтут ли они его ябедой и доносчиком? Почему, скажут, учительнице всё рассказал, а нам нет?

Нет, больше Вова не хочет ссориться с товарищами. Но как тогда быть? А если он откроет тайну Юре или вожатому, тогда возмутится Мария Андреевна. Почему, скажет, я ничего не знала?

К концу урока голова Вовы разболелась от этих мыслей. Хранить тайну стало невмоготу. Хотя бы одному человеку, хоть бы шепотком сказать, и стало бы легче, думал он.

Вова выбрал самого верного друга, Петю Галкина. Уж этот не разболтает, уверял себя Вова. Когда ученики выходили на перемену, он задержал Галкина. После того как Петя дал клятву, что и звука не проронит никому, Вова начал фантазировать.

– Это Шурка только хитрит, – закончил он свой рассказ, – будто в суворовское училище хочет ехать. Вот увидишь, он уедет в Чехословакию.

– Почему же именно в Чехословакию? И как его туда пустят? – спросил озадаченный такой новостью Петя.

– Поступит там в театр и будет петь «Пастушка», – не задумываясь, ответил Вова.

– Вот так Шурка!.. – удивился Петя.

– Доедет! Кто ж его не пустит? – рассуждал Вова. – Чехословакия не какая-нибудь вражеская страна. Братская. Там и пионеры есть, и коммунисты. И за мир там все борются. Туда и наши стахановцы ездят, свой опыт чешским рабочим передают. Об этом в «Пионерской правде» писали. Ты не читал?..

Петя Галкин выбежал из класса, не помня себя от волнения. Хранить необычайную тайну у него хватило терпенья не больше одной минуты. Он решил рассказать об этом только самому верному другу. Только одному!

А после уроков в вестибюле школы Гена Иванов таинственным шёпотом уже спрашивал Шуру:

– Это правда, что ты решил в Америку ехать?

– Чего?.. Зачем?.. – Чёрные Шурины брови удивленно взлетели вверх.

– Как зачем? К Полю Робсону, петь вместе с ним. Ши-рока… страна моя род-ная!..

– Брось ты выдумывать! – отмахнулся Шура.

– А ты брось скрывать, весь класс уже знает.

– Что знает? – испугался Шура.

– Вроде не догадываешься? Одни говорят, что ты хочешь ехать в суворовское училище, а другие, что к Полю Робсону, для угнетенных негров петь…

Шура покраснел. Весь класс знает, что он хотел ехать в суворовское училище! Но кто же это мог разболтать? Неужели Юра? Ведь только ему одному Шура доверил тайну. Вот так друг!.. А еще слово дал!..

С обидой в душе и полными слез глазами Шура выбежал из школы.

– Шура, подожди! Вместе пойдём! – крикнул Юра.

Догнав Шуру на улице, спросил с упрёком:

– Куда ты так мчишься? Почему меня не подождал?

Шура молчал и продолжал идти, опустив глаза.

– Чего надулся? – спросил Юра, заметив, что с другом творится что-то неладное.

Шура и головы не повернул, а выражение на его лице стало ещё более скорбным.

– Разболтал!.. – с горечью и обидой воскликнул он.

– Что разболтал? О чём? – недоумевая, спросил Юра.

– О том, что я в суворовское хотел ехать, вот о чём… Да ещё и присочинил…

– Что присочинил?..

– Про Америку! Весь класс знает, а он говорит не болтал. Так я и поверил! – Шура сожалеючи глянул на Юру, отвернулся и пошёл в другую сторону.

– Да погоди же ты! – крикнул вслед ему Юра.

Но товарищ не остановился.

Поблекли в глазах Шуры все роскошно убранные витрины магазинов, всё затуманилось, посерело… А ведь какой Юра хороший друг был! Нет, на него нельзя надеяться. Будь такой человек на месте Саши Филиппова, так разве бы он выдержал пытку? Конечно нет! Нет, с таким Шура дружить не будет.

Дверь ему открыла тётя Вера, сразу заметив, что на нём лица нет.

– Что, опять двойку получил? – испуганно спросила она.

– Нет…

– Заболел?

– Да нет же! – поморщился Шура.

Так и не допыталась тётя Вера, какое горе угнетало мальчика.

Шура сел делать уроки, долго глядел в книжку, но и строчки не прочитал…

– Ой, Шура, Шура!.. Не путешествовать ли ты опять задумал? – попробовала пошутить тётя Вера. – Может, тебе хлебца полбуханочки отрезать да сырой картошки в котелок положить?

– Ну что вы, тётя! – взмолился Шура.

Когда тётя Вера вечером ушла в продуктовый магазин, дверь подвала чуть приоткрылась и просунулась голова Юры. Убедившись, что дома один Шура, Юра вошёл.