Цветок Эридана (СИ)

Красавица повиновалась, но каким немигающим, полным ненависти взглядом она смотрела на королеву! Что касается возницы, ему было велено распрягать лошадей, но тут Еве-Марии пришла в голову затея покататься на санках и послушать, как звенят бубенцы на морозе. Не осмеливаясь поднять глаза, кучер влез обратно в сани, следом забрались Её Величество, мадам Инсара и фрейлины. С визгом и смехом сани выкатились за ворота и, обогнув Демму по околице, помчались к катальной горе.

- Ваше Величество с ума сошли! - вопила гофмейстерина, скорчившись на заднем сиденье под шерстяным одеялом. Фрейлины были испуганы, а Ева-Мария, покрепче ухватившись за край, с замиранием сердца слушала адский вой ветра и весело, беззаботно смеялась:

- Быстрее! Быстрее!!!

Во дворец они вернулись уже затемно. Уставшие кони еле переставляли ноги, и когда двое слуг суетливо распахнули дверцы, из саней выпало семь замороженных тел, залепленных снегом до самых бровей.

- Восхитительно! - проговорило одно из них слегка осипшим голосом. - Где мэр? Пусть хорошенько наградит этого слугу!

- Ага, наградит он… пинком под зад, - проворчала Диана Саем, у которой от снега и ветра размазалась тушь.

- Миледи Саем, сколько можно напоминать Вам о необходимости выражаться прилично! - скрипнула гофмейстерина и разразилась скучнейшей нотацией. Не слушая Инсару, Ева-Мария поспешила во дворец. Её щёки пылали ярким зимним румянцем, ресницы заиндевели, как у куклы, а роскошная серая шубка пушилась от снега.

Лорд Фин нервными шагами расхаживал по холлу в ожидании королевы.

- Холодно! Мы желаем горячих напитков! - воскликнула демуазель с порога, пока четверо слуг снимали с неё верхнюю одежду и обувь.

- Удалась прогулка? - советник повернулся к Её Величеству, держа руки за спиной.

- Не передать словами! - королева прошла мимо Фина. За ней тянулся шлейф морозного воздуха. - Где леди Мари? Пусть сейчас же готовят ванну!

- Вот что, мадонна, - советник шёл за ней по коридору, немного отставая, - ещё одна такая выходка, и мне придётся запереть Вас до самого отъезда.

- В чём дело, господин Фин? - Ева-Мария резко остановилась.

- Вам было сказано при любых обстоятельствах иметь при себе охрану, это раз. А во-вторых…

- Вы изволите шутить с нами, мсьё? В санях не было места для стражи!

- Можно было не брать фрейлин, они всё равно бесполезны.

- Ах, конечно, стражники куда как полезней!

- Вы подвергли себя опасности. Могло случиться всё что угодно: сани могли перевернуться, лошади могли понести, кучер мог потерять дорогу, Вас могли похитить или убить.

- Лорд Фин, у Вас чересчур богатое воображение! - звонко смеясь, ответила девушка.

- Я не допущу никаких инцидентов, во избежание сорвать свадьбу.

- Всё это в высшей степени смешно! - фыркнула принцесса. - Вы стали слишком мнительны, господин советник!

- Вы поступили неразумно, доверив жизнь юнцу, которого до этого выставили на смех: он мог оказаться мстительным или безрассудным.

- О боже, лорд Фин, сколько опасений из-за одного забавного эпизода! Не стоит так плохо думать о наших подданных!

- Забавного для всех, кроме семьи Бэйсик, - Фин смотрел на королеву немигающим взглядом: он был слегка раздражён её легкомыслием.

- Вы шутите, сударь, - отмахнулась Ева-Мария, беря из вазочки конфету. - Подумаешь, какая-то записка!

- Это для Вас пустяк, а местные аристократы весьма щепетильны в вопросах семейной чести. Конюха изобьют палками и оставят умирать на морозе.

- Ах, отстаньте! Хватит выдумывать глупости! - и принцесса упорхнула переодеваться.

Ужин проходил в красивой, ярко освещённой комнате за полукруглым столом с белой скатертью, но невзирая на весёлую музыку и праздничное убранство, никакого веселья не ощущалось - наоборот, все шушукались, глядя на постные лица семьи Бэйсик. Сегодня впервые за три дня они присутствовали в полном составе: лорд Чатон Бэйсик изображал любезного хозяина, леди Маргарита - заботливую хозяйку, Лаэрт и Лиджия, старшая дочь Бэйсиков, ворковали, как два влюблённых голубка, хотя это не могло обмануть опытных столичных сплетниц - как ни милы были предназначенные друг другу улыбки, для всех было очевидно, что молодая семья на грани развода; лишь Элис не поднимала глаз от тарелки. Она была очень красива - черноглазая брюнетка с гладкими блестящими волосами и точёным личиком, заостренным книзу, на котором застыло выражение дерзости и безразличия.

- Милая, не желаешь ли супа? - то и дело вопрошала мать. - Ты так бледна!

- Дочка, может, попробуешь рыбное суфле? Этот соус придаёт блюду неповторимый вкус.

- Дорогая, тебе нужно обязательно поесть пеленгас в маринаде, иначе ты совсем зачахнешь.

Блямс! Вилка и нож Элис со звоном упали в тарелку. Общество ошеломлённо наблюдало, как девушка встала из-за стола и, пнув ногою стул, удалилась восвояси. Тягостное молчание было нарушено репликой гофмейстерины (впоследствии эта фраза была включена во все учебники этикета):

- Il vente quelques jours. Passez-moi le sucre, mon cher.105

- Что происходит? - удивлённо спросила принцесса.