Цветок Эридана (СИ)

Поднялась беготня. Все были так озадачены поиском перчаток для принцессы, что королю Пирании пришлось демонстративно откашляться, прежде чем его заметили в будуаре. Фрейлины и служанки низко склонились, и Ева-Мария тоже присела перед супругом в реверансе. Лорит был сильно раздражён, но прелестная улыбка королевы удержала его от резких слов.

— Доброе утро, сир. Ах, если бы не Вы, парикмахер никогда не закончил бы эту причёску!

— Весьма прискорбно, что кто-то смеет задерживать Вас, в то время как я провёл два часа в безлюдном зале, — дуясь, сказал он.

— А другие гости ещё не спустились?

— Сударыня, Вы прекрасно знаете, что без Вас даже самая людная комната для меня пуста! — Лорит куртуазно поклонился и приложился губами к её руке.

— А где Ваш свадебный веер, донна? — пискнула у него за спиной леди Спика.

Ева-Мария в недоумении подняла брови:

— В самом деле, где же он? Мари!

— Ваше Величество, — дрожа, поклонилась распорядительница. — Простите, ради всего святого, нам никак не удаётся найти его.

— Так подайте другой, — девушка нетерпеливо притопнула ножкой и тут же очаровательно улыбнулась Лориту.

— Сударыня, неужели Вы откажете мне в удовольствии лицезреть мой подарок? Я буду счастлив, если во время завтрака он будет овевать Ваше нежное чело — пусть все видят, как щедро я одариваю свою супругу.

— Какая мелочь! Уж не ждёте ли Вы, что мы будем появляться в свете с одним и тем же аксессуаром? — фыркнула принцесса, не ведая, что оскорбила короля до глубины души.

— Мадам, я настаиваю! — с истеричными нотками в голосе возразил Лорит. — Или Вы недовольны моим подарком, этой, как Вы изволили выразиться, "мелочью", которую я приобрёл для Вас за сто тысяч золотых?!

— У нас имеются и получше, — надменно ответила королева. Дамы не успели вмешаться — король Пирании побледнел от негодования и с размаху швырнул на пол какую-то побрякушку со стола.

— Может быть, это и так, — тонким, полным злости голосом выкрикнул он, — поскольку Вы, сударыня, привыкли без разбору тратить деньги на безделушки, вследствие чего привели своё королевство к полному краху, от которого Вас удержала только моя спасительная длань. И я имею полное право требовать, чтоб Вы явились завтракать с моим веером в руках!

— Найдите его, а мы, так и быть, явимся!

— Что? Вы потеряли веер стоимостью двести тысяч?! — Лорит задохнулся, его поддержали стоящие рядом вельможи.

Королева Эридана изящно пожала плечиками:

— Подумаете, двести тысяч! Мы уверены, что столь щедрый супруг незамедлительно подарит нам другой.

— Что-что? — король даже подавился. — Вы ничего больше не получите, если осмеливаетесь так небрежно обращаться с моими подарками!

— Ваше Величество, не слушайте эту несносную демуазель, — бросилась к нему леди Спика. — Ваша супруга на редкость избалована и неблагодарна! Кроме того, она лжёт Вам, Ваше Величество!

— В каком смысле? — с подозрением спросил Лорит.

— Спросите у супруги, сир — может, она выронила веер на свидании и теперь боится признаться? — дама выпучила глаза и прикрыла рот чёрным креповым платком.

— Как Вы смеете! — возмутилась девушка. — Свидание? С кем? Всё это гнусная клевета!

— Вчера вечером Вы были на балконе, — бледнея от ревности, проговорил молодой человек, и его тонкая ладонь легла на рукоять шпаги.

— Хватит, милые господа, — вмешалась делла Келерия, примирительно беря их за руки и соединяя вместе. — Любовь должна питаться подозрением, но не до такой степени. Извольте спуститься в зал, гости заждались.

Королевская чета направилась завтракать. Потом началась череда затяжных приёмов и поздравлений, во время которых Ева-Мария блистательно играла роль примерной жены, а все втихомолку судачили о том, что она не подпускает короля к брачному ложу; наконец, после ужина объявили бал. Ева-Мария предстала в атласном розовом платье, затканном золотым шитьём. Волосы у неё были убраны в высокую причёску, увенчанную фероньеркой с бриллиантами (подарок жениха) — принцесса весело смеялась и кружилась, но проницательный наблюдатель мог заметить в этой весёлости признаки нарастающей нервозности. Лорит следовал за ней по пятам, не отрывая от красавицы алчущего взгляда, и когда она танцевала с каким-нибудь юношей, бледнел от ревности и устраивал перед своей свитой целый спектакль. Король так извёлся, что церемониймейстеру был дан знак заканчивать бал. Задолго до полуночи был объявлен последний вальс, и лорд Фин, извинившись, забрал Еву-Марию у её кавалера. Подведя девушку к Лориту, советник шепнул:

— Utcumque res ceciderit nulla via rursus est.123