Цветок Эридана (СИ)

- Да хватит ныть! - Кимболл уже пришёл в себя и схватил Гнейса за грудки. - Скажете всем, что он нападал, а я защищался, ясно? В конце концов, он был пьяницей и подонком. Ну же, возьмите себя в руки!

Гнейс висел перед ним, как беспомощная тряпка. Его широко открытые глаза с ужасом глядели на лужу крови. Наконец, он сглотнул и отвёл их в сторону.

- Можете рассчитывать на меня, монсир.

Глава 6. Маленькие мерзости

Нас тешат блёстки и обманы.

(Лермонтов)

Сквозь синие шёлковые шторы в комнату пробивался нежный свет, лёгкий и умиротворяющий. Вместе с ним по комнате плыли пылинки - на потолке их было особенно много, и они беспрестанно роились, танцевали, складывались в причудливый калейдоскоп, иногда рассыпались с явственным хрустальным звоном и падали вниз, на горячие веки.

Звон пылинок становился сильнее и постепенно превратился в человеческие голоса. Двигаться не хотелось. С трудом разлепив глаза, он различил смутно знакомые очертания комнаты и два силуэта. Свет вдруг перестал быть нежным и ласковым: пришлось зажмуриться и немного подождать. Когда он вновь открыл глаза, перед ним стояла прекрасная девушка и высокий сутулый мужчина в белом халате.

- Пить… - выдавил принц пересохшими губами.

- Нельзя, голубчик, нельзя: ананасы с шампанским отныне под запретом, печень и так еле влезла на место, пришлось даже немного ушить, - шутливо произнёс мужчина, проверяя температуру и пульс.

Словно в подтверждение его слов, раненый уронил голову набок, и его стошнило в подставленный горшок. Доктор отвернул одеяло и занялся осмотром, а принцесса, прижимая к носу платок, отступила подальше.

- Милый кузен, как Ваше здоровье? - спросила она.

- Кхе-кхе, - он прочистил горло, но голос вышел слабым и хриплым. - Похоже, поездка на небеса откладывается.

- Ах, Вы, как всегда, острите! - воскликнула она.

- Вы будто и не рады, кузина?

- Трудно сказать, - пожала плечами девушка. - Вы только и ждёте, чтобы своими пьяными выходками испортить нам праздник.

- Кхм, - глубокомысленно изрёк Ральф.

- Мы отругаем Вас позже, - продолжала она, слегка склоняя голову на высокой стройной шейке. - Доктор Лонгорий сказал, что Вы потеряли много крови и плохо соображаете. Придётся Вам провести некоторое время в постели, мсьё де Випонт.

- Я не против, особенно с кем-то.

- Говорят, Вы подрались из-за миледи Торн? - уточнила принцесса. Мысль о том, что смазливая Элизочка на второй день своего присутствия в столице сумела рассорить множество кавалеров, не давала ей покоя.

У Ральфа появилось подозрение, что она пришла сюда не из сострадания, а из любопытства, и он демонстративно промолчал. Не дождавшись ответа, Ева-Мария насупилась и уничижительно изрекла:

- Фи, кузен! Могли бы найти более достойный повод!

- Да ладно Вам, кузина.

- Вы дурак или изволите притворяться? Торжества в нашу честь едва не сорваны из-за какой-то фрейлины!

- Подумаешь, трагедия, - ответствовал принц: его совершенно не заботило, что происходит во дворце.

- Да, трагедия! И позначительней, чем чья-то дырка в животе! - Ева-Мария покраснела от возмущения. - Как только поправитесь - вон отсюда, и больше не появляйтесь в Эридане!

- А где же состраданье? - умирающим тоном проговорил молодой человек.

- Может, нам следует рыдать у Вашего изголовья? - надменно поинтересовалась она. - Целовать в лоб, перевязывать раны?

- Мечтаю об этом, дорогая кузина.

- Пусть этим занимается миледи Торн, - охладила его пыл Ева-Мария. - Мы пришлём её к Вам вместе с родителями. Семейство Торнов очень хочет знать, почему имя их ненаглядной дочки связывают со скандалом, в котором участвуют целых три принца.

- Мадонна, Вы же не отдадите меня им на растерзание? - обеспокоился Ральф: он живо вообразил себе все прелести подобного свиданья. - Я бедный больной человек… я ослаб… мне нужен покой…

- Ах, полноте притворяться! - фыркнула королева. - Разве Вас не радует встреча с предметом своего обожания?

- Не совсем.

- То есть Вам больше не нравится мисс Торн?

- Да к чёрту её, кузина! - завопил принц. - Я к ней и близко не подойду, обещаю!

Ева-Мария мило улыбнулась и вышла, оставив Ральфа де Випонт в бессильной злости созерцать потолок.