Цветок моего сердца. Древний Египет, эпоха Рамсеса II (СИ)

Встав с постели, Ка-Нейт не рассталась с сыном, всюду нося его на руках, даже в часы обеда и ужина. Великий ясновидец не сердился на такое нарушение заведенного порядка – он был безмерно счастлив и горд. Исполнилось все, о чем он мечтал. Нередко Неб-Амон садился рядом с женой и сыном и обнимал их обоих, лаская их и говоря, что они самые дорогие его сокровища. Он не говорил такого раньше даже своей возлюбленной, когда они были вдвоем, в часы ласк.

Приезжали родители Ка-Нейт – оба, даже Джедефптах не мог не почтить своим вниманием такое событие. Нофрет долго и от сердца восхищалась мальчиком, лаская его почти с такой же нежностью, как его собственная мать. Джедефптах тоже взял внука на руки и улыбнулся – попытался порадоваться, но все видели, что он принуждает себя.

Он до сих пор не простил верховному жрецу того, что тот забрал его дочь и влил в кровь их семьи свою кровь… а теперь произвел от нее на свет свое дитя, и все дети Ка-Нейт будут его детьми. А этот мальчик, вне всяких сомнений, станет жрецом Амона.

- Ты не рад, господин Джедефптах? – холодно спросил Неб-Амон, прекрасно видевший настроение тестя.

Начальник мастерских поднял глаза, потом опустил, сдерживая себя.

- Красивый мальчик, - с усилием ответил Джедефптах. – Надеюсь, что он не будет похож… похож…

Дочь подоспела вовремя и положила руку ему на плечо, предостерегая от необдуманных речей.

- Ты ведь рад за меня, правда, отец? – спросила она, заглядывая отцу в глаза – за этот год он очень постарел.

Джедефптах прижал ее к сердцу и поцеловал. За нее он был очень рад, за свое дорогое дитя. Но построив счастье для нее, он поступился собственной честью и оттолкнул от себя друзей – сможет ли он когда-нибудь это забыть?

Но Ка-Нейт не будет страдать от этого.

- Я очень рад за тебя, - сказал Джедефптах и поцеловал ее снова. Такие, как его дорогая дочь, должны быть счастливы, Ка-Нейт заслуживает этого больше, чем кто-либо другой.

Счастливая мать посмотрела на сына и вдруг вспомнила о Тамит и о своем обещании ей. Она подошла к мужу и уже открыла было рот, чтобы снова попросить за Нечерхета, но удержалась – сегодня праздник, на котором не место разговорам о Западе.

Потом.

* Хатхор в семи лицах (“образах семи Хатхор”) благословляла ребенка при вступлении в жизнь; богиня собственно родов – Таурт.

* Египтянки рожали сидя. Родильный стул – специальный табурет с дыркой посередине сиденья, на который усаживали роженицу; из отверстия принимали ребенка.

========== Глава 20 ==========

Ка-Нейт была совершенно счастлива дома, с сыном – и супругом, когда он возвращался вечером и присоединялся к ним. Но она помнила о своем обещании… понимала, что не может удовлетвориться своим счастьем, забыв о других.

- Я должна съездить в город мертвых, - сказала она мужу.

Они сидели рядом, держась за руки – Неб-Амон ласкал ее пальцы, с улыбкой глядя на жену и сына. Удивительно, но ему с легкостью давалось воздержание, необходимое для ее выздоровления; не потому, что он перестал желать свою красавицу, а потому, что был полон и сыт своей любовью… уже тем, что она с ним.

- Зачем тебе туда? – спросил великий ясновидец.

- Я должна взглянуть на работы, - ответила жена. – Мне жаль расставаться с Аменемхетом даже ненадолго, но я обещала…

Жрец поднял брови.

- Ты? Ты не занимаешься этим – как ты могла бы обещать?

Он оставил руку Ка-Нейт.

- Я сказал, что позабочусь об этом жреце, и я его не забыл, - с неудовольствием произнес Неб-Амон. – Хорошо, что ты сказала. Я присмотрю за ним и за тем, как он служит.

- И мне нужно посмотреть, что делают для Мерит-Хатхор, - напомнила Ка-Нейт.

Она даже на ребенка сейчас не смотрела – только на мужа, дыша чувством долга перед всеми этими людьми.

Неб-Амон кивнул, опустив веки. Хорошо.

- Послезавтра, - сказал он. – Мы поедем вместе, но сын останется здесь.

- Конечно, - согласилась Ка-Нейт, которой и в голову бы не пришло взять с собой сына.

Верховный жрец мрачно улыбнулся – это он внушил ей такие мысли. Но сделал правильно… город мертвых – опасное место.

На другое утро Неб-Амон, отправившись в храм, решил первым делом присмотреть за Нечерхетом. Этот человек давно сердил его, а сейчас одна мысль о нем разжигала в великом ясновидце гнев. Если только он обнаружит…

Неб-Амон привычно отвечал на поклоны и обменивался приветствиями со слугами Амона, но думал о другом.

- Где Нечерхет? – спросил он.

Никто не спросил, кого подразумевает верховный жрец – несмотря на то, что Опет Амона вмещал более сотни жрецов, Нечерхета знали все.

- Сегодня он участвовал в процессии, великий ясновидец, - доложил младший жрец, с почтением и любовью глядевший на первого пророка Амона. Тот взглянул ему в лицо, и юноша согнулся еще ниже, простирая руки и напрягая шею от усилия не отводить взгляда.

- Где он сейчас? – спросил верховный жрец.

- Должно быть, молится или занят хозяйством, великий ясновидец… Прости мое незнание…

Неб-Амон вдруг вспомнил имя этого юноши – Хепри, самый младший прислужник. Его пока даже не допускали к участию в церемониях, только к их подготовке.