Цветы для Элджернона

– Извините. Я должна навести порядок. Моя дочь пригласила на ужин молодого человека, и мне надо заняться уборкой.

Она опустилась на колени и начала скрести уже натертый пол. На меня она больше не смотрела и что-то бормотала себе под нос. Я присел за кухонный стол. Следует подождать, когда она выйдет из этого состояния и снова узнает своего Чарли.

Она принялась напевать что-то грустное, но вдруг себя оборвала, и тряпка зависла между ведром и полом. Словно вспомнив о моем присутствии, она развернулась ко мне своим усталым лицом, глаза заблестели.

– Как такое возможно, я не понимаю. Они же мне сказали, что ты никогда не станешь нормальным.

– Мне сделали операцию, и в результате я изменился. Я стал знаменитым. Обо мне узнали во всем мире. Я теперь умный, мама. Я могу читать и писать, а еще…

– Спасибо тебе, Господи, – тихо сказала она. – Все эти годы я молилась и думала, что он меня не слышит, а оказывается, он все слышал и просто ждал, когда придет час исполнить его волю.

Она вытерла лицо фартуком. Я ее приобнял, и она заплакала у меня на плече. Всю мою боль смыло как рукой. Оставалось только радоваться тому, что я приехал.

– Я всем про тебя расскажу, – сказала она с улыбочкой. – Учителям в школе. Представь, как у них вытянутся лица. И соседям тоже. И дяде Герману… обязательно. Вот уж кто обрадуется. А твой отец, а твоя сестра! Она так рада будет тебя увидеть. Ты себе не представляешь.

Она меня обняла, продолжая говорить в возбуждении, строить совместные планы на будущее. А я никак не мог решиться напомнить ей, что большинство моих учителей уже не работают в школе, что наши соседи давно съехали, что дядя Герман умер много лет назад, а мой отец от нее ушел. Каким мучением были для меня прошедшие годы. Мне важно было увидеть ее улыбку, понять, что я, и никто другой, должен был сделать ее счастливой. И вот впервые в жизни благодаря мне на ее губах заиграла блаженная улыбка.

В какой-то момент она вдруг задумалась, словно что-то вспомнив. У меня возникло ощущение, что сейчас она опять унесется куда-то.

– Постой! – вскрикнул я, возвращая ее к реальности. – Подожди, мам. Я должен еще кое-что тебе сказать, прежде чем уйти.

– Уйти? Ты не можешь вот так взять и уйти.

– Мне придется, мама. У меня дела. Но я тебе напишу и вышлю тебе деньги.

– Но когда ты вернешься?

– Я еще не знаю. А сейчас я хочу передать тебе вот это.

– Журнал?

– Не совсем. Это научный отчет, который я написал. Сугубо технический материал. Называется – видишь? – «Эффект Элджернона-Гордона». Я сделал небольшое открытие, и оно названо частично моим именем. Я хочу, чтобы ты сохранила этот экземпляр, будешь его показывать людям, пусть знают, что твой сын уже не умственно отсталый.

Она держала экземпляр в руках, с благоговением глядя на обложку:

– Это… это же твое имя. Я знала, что так будет. Я всем говорила. Я делала все, от меня зависящее. Ты был слишком маленький, чтобы помнить, но уж поверь. Я говорила всем, что ты закончишь колледж, станешь профессионалом и оставишь свой след в мире. Они смеялись надо мной, но я им говорила!

Она улыбалась сквозь слезы, а уже через секунду схватила тряпку и давай протирать кухонную мебель, напевая – кажется, уже что-то повеселее, – словно во сне.

Снова залаяла собачка. Входная дверь открылась и захлопнулась. Женский голос произнес:

– Успокойся, Наппи. Это я.

Собачка радостно запрыгала в спальне, царапая дверь.

Черт, я оказался в ловушке. Я не желал видеть Норму. Нам нечего сказать друг другу, и можно все испортить. Заднего выхода нет. Разве что из окна во двор, а оттуда через забор. Но кто-то может принять меня за грабителя.

Когда я услышал, как поворачивается ключ в замке, я шепнул матери, уж не знаю почему: «Норма пришла». Я тронул ее за руку, но она меня не услышала. Она была слишком занята протиркой мебели и мурлыканием.

Дверь в кухню открылась. Увидев меня, Норма насупилась. Она меня не узнала – темновато, свет еще не зажгли. Она поставила пакет с продуктами и щелкнула выключателем:

– Вы кто?

Прежде чем я успел ответить, она прикрыла рот рукой и прижалась спиной к двери.

– Чарли! – Она произнесла это с выдохом, как наша мать. И выглядела она как мама в прошлом: тонкие острые черты лица, что-то птичье, но красиво. – Господи, вот те на! Мог бы со мной связаться и предупредить заранее. Мог позвонить. Не знаю, что сказать… – Норма перевела взгляд на мать, сидевшую на полу возле раковины. – Она в порядке? Ты ее не шокировал… ничего такого?

Постепенно она приходила в себя.

– Мы с ней немного поговорили.

– Я рада. Она почти ничего не помнит. Старческое слабоумие. Доктор Портман советует мне поместить ее в дом престарелых, но я не могу. Не могу себе ее представить в подобном заведении. – Она открыла дверь в спальню, и песик радостно запрыгал и заскулил, пока она не взяла его на руки и не прижала к себе. – Я не могу так поступить с родной матерью. – Ее губы тронула робкая улыбка. – Ты меня удивил. Вот уж не ожидала. Дай же тебя получше разглядеть. На улице я бы тебя не узнала. Ты так изменился. – Она вздохнула. – Я рада тебя видеть, Чарли.