Цветы для Элджернона

– Правда? Я думал, что ты не захочешь меня увидеть.

– Ох, Чарли. – Она взяла мои руки в свои. – Не говори так. Еще как рада. Я ждала чего-то такого. Не знала когда, но была уверена, что такой день настанет. После того как я прочитала о том, что ты убежал из Чикаго. – Она сделала шаг назад, чтобы лучше меня рассмотреть. – Ты себе не представляешь, сколько я о тебе думала, гадала, где ты и чем занимаешься. До появления этого профессора… когда это было? в марте? семь месяцев назад? – я даже не знала, что ты жив. Она мне сказала, что ты умер в «Уоррене». И все эти годы я ей верила. А когда мне сообщили, что ты жив и что ты им нужен для эксперимента, я не знала, что ответить. Этот профессор… его фамилия Нимур?.. не разрешил мне с тобой увидеться. Он боялся тебя расстроить перед операцией. А когда я прочитала в газетах, что все сработало и ты стал гением… боже мой… ты себе представить не можешь, что я испытала. Я рассказала об этом моим коллегам в офисе и девочкам в бридж-клубе. Я показала им твою фотографию в газете и сказала, что в один прекрасный день ты захочешь нас увидеть. И вот ты приехал. Ты нас не забыл. – Она снова меня к себе прижала. – Ох, Чарли, Чарли… как же здорово снова заполучить старшего брата. Тебе это не понять. Садись… я тебя накормлю. А ты мне расскажешь о своих планах. Я… даже не знаю, с какого вопроса начать. Какая же я смешная… маленькая девочка вдруг узнала, что ее брат герой… или кинозвезда…

Я был растерян. Не ожидал такого приема от Нормы. Вот уж не думал, что жизнь с матерью на протяжении многих лет способна ее изменить. Но это так. Она уже не избалованный ребенок из моих воспоминаний. Она повзрослела, стала теплой, симпатичной и ласковой.

Мы разговорились. Как странно обсуждать нашу мать, которая в двух шагах от нас и при этом словно не существует. Всякий раз, когда Норма заговаривала об их совместной жизни, я поглядывал на Розу – слушает? – нет, она погружена в свой мир и как будто не понимает наш язык, а все, о чем мы говорим, ее не касается. Она расхаживала по кухне как призрак, переставляла предметы, а какие-то убирала подальше, чтобы не мешали. То еще зрелище. Норма решила покормить собачку.

– Все-таки ты заполучила своего песика. Наппи… сокращенно от Наполеон?

Она распрямила спину и нахмурилась.

– Откуда ты знаешь?

Я отослал ее к моему воспоминанию: она принесла домой свой «выстреливший» школьный тест в надежде получить за это собаку, но отец выступил против. Она слушала меня и еще больше хмурилась:

– Ничего не помню. Чарли, неужели я была такой злыдней?

– Есть одно воспоминание, которое я хотел бы уточнить. Я даже не знаю, воспоминание это или мой сон, а может, я вообще все придумал. Мы с тобой последний раз играли вместе по-дружески, в подвале. Нацепили на головы абажуры, изображая из себя китайских кули, и прыгали на старом матрасе. Тебе было семь или восемь, а мне около тринадцати. И вот, насколько я помню, ты свалилась с матраса и ударилась головой о стену. Ничего серьезного, небольшая шишка, но ты подняла крик, и мама с папой прибежали в подвал, а ты им сказала, что я хотел тебя убить. Роза накинулась на Матта с обвинениями, что он за мной не присматривает и что он разрешает нам с тобой вместе играть. А потом она лупила меня ремнем так, что я чуть не потерял сознание. Ты это помнишь? Все так и было?

Норма слушала меня как завороженная, как будто я в ней пробудил спящие картины.

– Все так смутно. Я думала, мне это приснилось. Я помню, как мы прыгали на матрасе с нахлобученными абажурами. – Она уставилась в окно. – Они все время над тобой тряслись, вот почему я тебя ненавидела. Тебя никогда не шлепали за несделанную домашку или плохие отметки. Ты пропускал школу и развлекался дома, а я должна была отсиживать на тяжелых уроках. Как же я тебя ненавидела. В классе ребята рисовали на доске мальчика в дурацком колпаке и с подписью «Братик Нормы». А на тротуаре в школьном дворе они писали мелом: «Сестра кретина и гордоновская семейка». Однажды меня не пригласили на день рождения Эмили Раскин – из-за тебя. Поэтому, когда мы играли в подвале с абажурами на головах, я должна была с тобой поквитаться. – Она заплакала. – Я соврала, сказав, что ты меня ударил. Ох, Чарли, какой же я была дурой… испорченной девчонкой. Мне так стыдно…

– Не ругай себя. Тебе было непросто с одноклассниками. Моим миром была эта кухня и вон та комната. Если здесь я в безопасности, все остальное неважно. А вот тебе приходилось иметь дело с внешним миром.

– Зачем они тебя определили в приют, Чарли? Почему ты не мог остаться и жить с нами? Меня не отпускали эти вопросы. Но каждый раз, когда я задавала их матери, она отвечала: «Там ему лучше».

– В каком-то смысле она была права.

Норма покачала головой:

– Она тебя отослала из-за меня, ведь так? Ох, Чарли, ну почему? Почему такое случилось с нами?