Цветы лотоса в грязном пруду

После того как убитый в парке Вада назвал имя Хосоды, полиции не составило большого труда выйти на него. А узнав, что его пути неоднократно пересекались с дорогами Возного, там решили больше не медлить. Они слишком хорошо знали, как противостоящие им люди умели обрубать концы. И у них не было никаких гарантий, что этот самый Хосода не последует в один прекрасный день за своим приятелем.

Конечно, прямых доказательств у них не было, но они надеялись «раскрутить» Хосоду.

— Скажите, господин Хосода, — начал беседу, или, вернее, допрос Масуяма, — вы знакомы с господином Итиро Вадой?

Да, так оно и есть! У Хосоды упало сердце. Нашли!

— Да как вам сказать? — как-то неуверенно начал он.

— Так и скажите! — улыбнулся полицейский. — Не можете же вы одновременно и знать и не знать его!

— Смотря с какой точки зрения вас интересует мое знакомство с этим человеком! — нашелся Хосода. — Знать я его, конечно, знал, но чтобы уж очень хорошо… этого я сказать не могу…

— А вам известно, что с ним случилось? — поинтересовался инспектор.

Губы Хосоды тронула легкая усмешка. Еще бы ему не знать! Ведь он уцелел только чудом. Если бы его вовремя не предупредили, то лежать бы сейчас и ему рядом со своим школьным приятелем…

И его, как он понял из беседы с Сакамакэ, не убрали только потому, что успели убрать Ваду. Конечно, тот ничего подобного не сказал, но это было и не нужно.

Посчитали, что концы обрублены и оставили в живых. Вот и вся премудрость…

Впрочем, тот же Сакамакэ предупредил, что хотя гроза по большому счету и миновала, но ему лучше забыть раз и навсегда о том, что было.

И он поклялся забыть. А здесь его наверняка заставят вспомнить. Вот только как? Неужели у них есть какие-то доказательства его работы на Сакамакэ?

А может, его просто допрашивают как человека, знавшего Ваду? Ведь в полиции принято расспрашивать всех, кто так или иначе знал убитого человека…

— Да известно… Его убили… — потупившись, проговорил Хосода.

— А кто? — вкрадчиво спросил Масуяма.

— Откуда мне знать такие вещи? — попытался изобразить удивление Хосода, что, впрочем, ему плохо удалось. — Это скорее ваша компетенция…

— А что вы скажете насчет этого?

И Масуяма положил на стол фотографию, на которой Хосода был изображен с… Возным…

Да, этого тот явно не ожидал. Ему даже в голову не пришло, что это всего-навсего искусно выполненный монтаж. В этот скорбный для себя момент он вдруг потерял способность соображать. И только одно ему было сейчас ясно. Теперь ему долго не целовать Кику, очень долго…

— Так как? — взглянул на него Масуяма. — Будем говорить?

Хосода вспомнил Сакамакэ и покачал головой…

Глава 20

Кирико сидела на кухне и готовила овощной салат по старинным тибетским рецептам. По телевизору шел фильм, посвященный памяти Кихатиро Эндо…

— Какой ужас, Каматаро, какой ужас! — воскликнула она, завидев входящего Ямаоку. — Ведь он такой молодой! Ты был на вилле?

— Был… — устало кивнул Ямаока.

Он и в самом деле намучился за день.

Понимая, что ему не до рассказов, Кирико перевела разговор.

— А я тебе, — улыбнулась она, — приготовила давно обещанный салат по-тибетски…

— Спасибо…

Ямаока принялся за ужин…

Нет, не вовремя убили этого сумиста, совсем не вовремя. Уже завтра начнется настоящий вой в прессе, и от него потребуют как можно скорее найти убийц. А он их не найдет никогда…

Не исполнителей, конечно, а заказчиков. Хотя их и искать не надо. Дело с сумистом ясно как Божий день. Его убили те, кто контролировал тотализатор. То есть либо Инагаки, либо Кумэда…

Отказался проигрывать? Получи…

— За что они убили его? — спросила Кирико, когда Ямаока покончил с салатом и принялся за сок.

— За деньги…

— Ужасно!

— Ничего ужасного, — поморщился Ямаока, — обычная жизнь обычного большого города… Во всем мире живут именно так…

— Но почему? — воскликнула Кирико.

Ямаока взглянул Кирико в глаза. Ну как он, каждый день видевший изнанку жизни, мог объяснить ей, что эта изнанка есть не что иное, как отражение лицевой ее стороны?

Так ничего и не ответив, он только пожал плечами. Но настолько красноречиво, что никакие слова были уже не нужны…

— Ладно, — поднялась из-за стола Кирико, — иди отдыхай… Ты устал…

— Но не настолько, — улыбнулся Каматаро, — чтобы не доказать, как я соскучился по тебе…

Возный начинал волноваться. После успешного возвращения на Хоккайдо Араи с товаром прошло уже около недели, но Хосода и не думал показываться.

Но волновался Возный, естественно, не за японца. Или, вернее, не только за него. Больше, конечно, за себя и за дело…

Надо отдать ему должное, подозрения появились у него сразу же после рассказа Араи о его счастливом избавлении.

Слишком уж все хорошо складывалось. И шхуну отпустили, и товар не нашли, и Араи пришел к нему.

Он не понаслышке знал, как умеют работать мужики из Управления по организованной преступности.

Хотя, с другой стороны, подобные инциденты случались уже сотни раз, и всегда «кавасачки» возвращались домой, отделываясь, в общем-то, легким испугом.