Цветы лотоса в грязном пруду

Но то, что за неделю Хосода так и не появился, уже по-настоящему насторожило его. Так обычно ведут себя по отношению к обложенному со всех сторон полицией человеку. А ему даже не звонили. Хотя новую партию песка ожидали с нетерпением.

Все это могло означать только одно: он и Араи находились под колпаком. И выйти на него, чтобы предупредить, означало бы засветиться самим.

Но Сакамакэ-то мог бы предупредить! Как-никак с ним и начинали эту молодецкую забаву!

Хотя, с другой стороны, как? И обижаться ему по большому счету не на кого. Таковы правила игры…

И ему оставалось только одно: рвать когти. Вот только куда? Это как-никак Япония, и русскому здесь, на Хоккайдо, спрятаться трудно, хотя его соотечественников здесь было предостаточно. Да и как скроешься, если твоя фотография наверняка имеется у каждого постового…

А что, если проверить? Что он, собственно, теряет? Может, он напрасно нервничает, и задержка вызвана какими-то совершенно другими причинами?

Возный вышел на улицу и медленно двинулся к парку. Уж где-где, а там он сумеет расколоть кого угодно.

И он расколол. Да, за ним действительно следили…

Возный вернулся домой. Сварил себе кофе и, выпив пару чашек, закурил.

Итак, он под колпаком. Теперь предстояло решить извечный русский вопрос: что делать? Кто виноват, его пока не волновало.

Уходить? Однозначно! Как? Идеи были. Главное, куда? Впрочем, это он решит потом. Главное — уйти! Потом найдет Сакамакэ и пусть у него болит голова по его дальнейшему устройству!

По сути дела он ничем ни рискует. Ведь так или иначе его обязательно будут брать. Потом следствие и суд по японским плюс российским законам и длительный срок…

Нет уж! Пусть сидят другие! А он свое отмотал!

Собравшись, Возный вышел на улицу. Ни души… Но он-то хорошо знал, что на него сейчас устремлены взоры нескольких человек. Ладно, черт с ними! Уходил от своих, уйдет и от этих!

Он остановил вовремя подвернувшееся такси и по-английски, он уже в довольно приличных пределах говорил на этом языке, сказал:

— Быстрее в аэропорт, опаздываю на самолет! Если успеем, плачу две цены!

Водитель только кивнул в ответ, и в следующее мгновение его «мицубиси» полетел по ночным улицам Саппоро. И сразу же Возный увидел за спиной свет фар шедшей метрах в пятидесяти от них машины. Хотя его вряд ли пасли только на одной машине.

Но сейчас ему было на это уже наплевать. Он прикидывал, где ему выскочить из такси. Конечно, где-нибудь на повороте, где «мицубиси» на какие-то доли секунды скроется из глаз преследователей. А там ищи ветра в поле! Или, вернее, в поросших лесом горах, да еще ночью!

Так он и сделал. Когда водитель, сбавив скорость, пошел на поворот, Возный открыл дверь, и сложившись, как его когда-то учили на зоне, выкатился на асфальт.

«Мицубиси» с изумленным водителем поехал дальше, за ним промчались полицейские. Но даже и за эти секунды Возный успел углубиться в лес.

Впереди была пусть и относительная, но все же свобода…

Глава 21

Масано продержался только несколько часов. И немудрено, другой на его месте раскололся бы гораздо раньше.

Нет, Иэнага не пытал его, поскольку испытывал отвращение к подобной деятельности. Он просто… дрался с Масано, предоставив тому возможность защищаться.

Что ни в коем случае не уравняло шансы на победу. Хотя Масано был хорошо развит физически и отнюдь не выглядел мальчиком для битья…

Но куда ему было до Иэнаги, превратившего свое тело в великолепный боевой механизм. Даже учитывая то, что «работал» он с лейтенантом Кумэды далеко не в полную силу.

Получив в последнем кумите нокаут, Масано с трудом пришел в себя. Открыв глаза, он увидел все то же бесстрастное лицо, которое так поразило его еще в том чертовом лесу, где его взяли…

— Вставай! — приказал Иэнага.

Пошатываясь и чувствуя, что все плывет у него перед глазами, Масано с трудом поднялся на ноги.

— Защищайся!

Масано попытался было поднять руки и защитить лицо, но с ужасом почувствовал, что руки не слушаются его. Видимо, этот самурай бил в определенные точки…

Иэнага надел на Масано шляпу, потом легко подпрыгнул и, развернувшись в воздухе на триста шестьдесят градусов, сбил шляпу ногой.

— Если ты будешь продолжать молчать, — бесстрастно сказал он, — я ударю тебя в голову…

И Масано рассказал все. И о том, чем занимался в семье, и о своем левом доходе, и о Фукуде, и о советнике Инагаки Ихаре Комацу, от которого «Юдзивара-гуми» и узнала об «Эбису»…

Еще через полчаса об этом знал и сам Инагаки…

Глава 22

Такэёси Кумэда готовился к ритуалу.

По традиции ритуал проводился в чайном домике. Конечно, Кумэда не мог не понимать, что торжественные церемонии в чайных домиках да еще в кимоно выглядят несколько старомодно, но относился к ним с уважением.

Подпоясавшись, он не удержался от соблазна и взглянул в зеркало. На него смотрел человек, словно рожденный в кимоно. Подмигнув самому себе, Кумэда вышел в сад. Светила полная луна. И освещенный ее ровным белым светом сад с его небольшим прудиком, камнями, причудливыми растениями и чайным домиком казался сказочным…