Цветы лотоса в грязном пруду

— Ну вот, — взглянул на Симодзаву Ямаока, перебирая пакетики с порошком, — а ты спрашивал, за что мы его задержим… Тут хватило бы на несколько таких Масано! Отвезешь его в следственный изолятор, Кихэйдзи…

— А ты?

— Мне надо встретиться с любовницей Хатакэямы… — потянулся он к телефону.

— Институт истории! — ответил ему приятный жен-ский голос.

— Добрый день, девушка. Я могу поговорить с Синако?

— Да, конечно, — последовал быстрый ответ, и через несколько секунд Ямаока услышал глухой и невыразительный голос.

Видимо, Синако до сих пор пребывала в глубоком шоке.

— Я слушаю…

— Меня зовут Каматаро Ямаока, — представился инспектор. — Я веду дело Хатакэямы и хотел бы поговорить с вами…

— Приезжайте, — безразлично ответила Синако. — У меня в двенадцать часов обед…

— Давайте встретимся в кафе у пруда? — предложил Ямаока.

— Нет, — услышал он, — там много наших сотрудников…

— Тогда назначьте место сами!

— Кафе «Белая лошадь»… Знаете?

— Знаю! — посмотрел на часы Ямаока. — Я буду там ровно в двенадцать!

Ямаока подошел к сидевшей около сестры Исико.

— Ну вот и все, Исико, — как можно мягче сказал он. — Я ухожу…

— Чтобы никогда не вернуться? — глядя Ямаоке прямо в глаза, спросила Исико.

И столько в ее взгляде было тоски и призыва, что Ямаока не нашелся, что ответить…

— Исико, — после некоторого молчания проговорил он, положив обе руки ей на плечи, — не обижай-ся на меня, но мне нечего тебе сказать… Спасибо тебе за все!

Подойдя к двери, Ямаока все же обернулся. И тут же пожалел об этом. В устремленном на него взгляде он увидел уже не только любовь, но и отчаяние. Отчаяние женщины, которая никогда не будет с тем, кого по-любила…

Ровно в двенадцать он был в «Белой лошади». Синако он узнал сразу. Настолько она отличалась от немногочисленных посетителей кафе. Взглянув в ее безжизненные глаза, Ямаока сказал:

— Это я звонил вам…

Она безразлично кивнула.

— Вы уже сделали заказ? — спросил он, усаживаясь за столик.

— Нет.

— В таком случае позвольте сделать это мне!

— Я ничего не хочу…

— А кофе?

— Кофе выпью…

— Будьте любезны, — обратился Ямаока к подошедшему к их столику официанту, — два кофе, сок, два мороженых и какое-нибудь печенье!

Когда все заказанное стояло на столе, Ямаока мягко сказал:

— Я понимаю, что вам сейчас не до меня, и заранее прошу меня извинить…

— Не надо извиняться, господин Ямаока, — неожиданно твердым голосом произнесла Синако, — спрашивайте!

— В каких отношениях вы состояли с Хатакэямой?

— В тех, которые определяются понятием «гражданский брак»…

— И как долго длился ваш гражданский брак?

— Около двух лет…

— Вы жили с Хатакэямой дружно?

— Да, — дрогнувшим голосом ответила Синако, — нам было хорошо все это время…

— Хатакэяма был скрытным человеком?

— Нет, — покачала головой девушка, — хотя и не любил выставлять напоказ свои чувства…

— Он делился с вами своими замыслами, планами, тревогами?

— Замыслами — да, тревогами — никогда! — последовал быстрый ответ. — Он всегда считал, что у людей хватает и своих собственных проблем….

— Похвальное качество, — заметил Ямаока, думая в эту минуту совсем о другом.

Будь журналист менее чувствительным к чужой боли, он вынес бы из этого разговора куда больше…

— У него были враги?

— Враги? — задумчиво переспросила Синако. — Наверное, это слишком сильно сказано… Скорее недоброжелатели… Ведь он был журналистом, и не всем нравилось то, что он писал. Иногда ему звонили домой и советовали умерить свой пыл…

— А когда в последний раз он получал такое предупреждение?

— Последний раз! — наморщила лоб Синако. — Месяца полтора назад…

— Как он вел себя в последнее время?

— Как обычно…

— А когда вы видели его в последний раз?

— В тот самый день… После работы он заехал ко мне и был чем-то расстроен…

— И вас это не насторожило?

— Нет, — покачала головой девушка. — А почему, — взглянула она на Ямаоку, — это должно было меня насторожить? Ведь Хатакэяма был… живым человеком и не мог оставаться постоянно всем и всеми довольным! Скорее меня насторожило то, что он сказал…

— И что же это было?

— Когда он пришел ко мне, — начала Синако, и глаза ее при этом воспоминании даже посветлели от тоски, — то сразу сел за компьютер и начал что-то печатать…

— Как долго он печатал?

— Минут сорок… Потом кому-то позвонил и очень быстро закончил разговор…

— Вы слышали хоть что-нибудь из его разговора?

— Нет… В это время я готовила ужин. Но зато я слышала, как он произнес: «Трэсы!» И меня несказанно удивила та злость, которая прозвучала в его голосе…

Глаза Синако затуманились, и Ямаока деликатно выждал несколько секунд.

— А что было потом?

— Потом он уехал к себе. Даже ужинать не стал, хотя я и приготовила его любимые пельмени!

— А как вы сами думаете, Синако, — спросил он после небольшой паузы, — смерть Хатакэямы связана с его работой?

— А я даже и думать об этом не хочу! — с каким-то вызовом воскликнула девушка. — Какая мне разница, кто и почему убил его, если его больше нет!