Цветы, пробившие асфальт: Путешествие в Советскую Хиппляндию

Это враждебное отношение чиновников (и родителей) породило и укрепило внутреннее противостояние («мы против них») между любителями рок-музыки и теми, кто находил ее опасной. Как сказал Коля Васин в интервью британскому режиссеру-документалисту Лесли Вудхеду: «„Битлз“ были чем-то вроде теста на порядочность. Когда кто-то говорил про них что-то плохое, мы знали, чего этот человек стоит. Чиновники, наши учителя, даже наши родители — все они были для нас идиотами»[649]. Это чувство «мы против них» могло стать еще более разрушительным, чем политические разногласия, которые обсуждались с глазу на глаз, поскольку само по себе часто приводило к публичным столкновениям. Спорили не столько по поводу самой музыки, сколько по поводу стиля, места действия и кайфа или, скорее, права получать кайф. Василий Бояринцев пишет в воспоминаниях, как он провел вечер в компании британских гостей, с которыми познакомился перед концертом популярной московской кавер-группы «Рубиновая атака». В его рассказе можно увидеть две вещи. Во-первых, он гордится тем, что ему удалось провести иностранцев куда-то туда, где было вовсе не хуже, чем в местах, которые те обычно посещали в своем родном Лондоне. А еще он страшно доволен тем, как ловко они вместе перехитрили комсомольских организаторов, которые попытались, но так и не смогли помешать их кайфу:

«Рубины» пилили на редкость здорово. Лаконичный состав — две гитары и ударные — выдавал такой плотный ритм-энд-блюз, что не было стыдно за Расею перед всей Великой Британией, а не то что перед пятеркой длинноволосых студяг, которые, судя по выделываемым антраша, давно уже забыли, где они находятся — в Московском Институте Инженеров Транспорта, или где-то в ночном дансинге недалеко от Пикадили Сквеа. Кайф обламывали лишь моменты, когда институтские бугры, решая проявить власть, врубали свет и требовали сделать музыку потише, на что Рацкела объяснял в микрофон, что «потише играть не будем, потому что не умеем». Впрочем, где-то через час, когда все, включая начальство, были пьяны — профорги закружились подо что-то забойное с парторгами, и тусовку оставили в покое — начался прекрасный, от всей души, РОК-Н-РОЛЛ[650].

Ил. 48. Саша Пеннанен держит в руках альбом Aftermath, выпущенный «Роллинг стоунз» в 1966 году. Москва, 1966 год. Фото из архива А. Полева (Музей Венде, Лос-Анджелес)

Так что конфликт между чиновниками и молодыми любителями рока в прямом смысле разворачивался на сцене. Интересно, что, по словам Баски, однажды его группу пригласили для выступления в ЦК комсомола, где потребовали, чтобы они играли песни «Роллинг стоунз» вместо советской эстрады. Без сомнения, существует много свидетельств того, что линия фронта была довольно расплывчатой и неоднозначной[651]. Согласно документам, в 1972 году две сотни хиппи нагрянули в город Выру, прослышав о том, что несколько хороших групп собираются играть на официальном съезде студенческих стройотрядов. Вмешательство незадачливых чиновников, пытавшихся обуздать жаждущую толпу, еще больше накалило атмосферу[652]. Рок-концерты обернулись для властей сильной головной болью и буйным, но раскрепощающим карнавалом для публики. Натан Гиткинд, основатель и руководитель группы Raganiai в Каунасе, вспоминает концерт шести литовских рок-групп в 1970-м:

Организаторы поп-клуба пошли к ректору университета просить разрешение. Сказали: будет концерт и ничего больше. Сказали: концерт — супер. Деньги будете брать? — Будем. Ну ничего страшного. И за месяц до этого начали продавать билеты нелегально. И КГБ когда узнал, что есть сейшен, в день концерта, утром, когда все собирались, заняли все здание и никого не арестовывали, но сделали такую комнату расследования и всех туда приглашали, потребовали, чтобы каждая группа отметилась. Они боялись отменить концерт, потому что на улице было, наверное, 7 тысяч человек. А зал вмещает 2 тысячи[653].

Власти раз за разом обнаруживали, что количество людей, находившихся в поисках кайфа в музыке, намного превосходило численность сообщества хиппи. Самым значительным событием подобного рода, вероятней всего, стал назначенный на 4 июля в Ленинграде «концерт, которого не было» (связанные с этим события описаны в главе 3). В этом случае он был отменен — но не назло собравшимся, а потому, что амбициозные планы собрать на одной сцене Сантану, «Бич Бойз», Джоан Баэз и Аллу Пугачеву провалились задолго до намеченной даты. Но в тот момент это уже не имело никакого значения для собравшейся молодежи, которая поняла, что никакого концерта не будет. Последствия для властей были ужасны. Тысячи разъяренных любителей рок-музыки в течение нескольких часов устраивали беспорядки на улицах города. Именно после этого события рок-музыка была осторожно разрешена и интегрирована в советские институциональные рамки.