Читаем Цветы, пробившие асфальт: Путешествие в Советскую Хиппляндию полностью

Из всех девушек-хиппи Олеся Троянская осталась для меня наибольшей загадкой — возможно, потому, что все ее близкие друзья или умерли, или находились в состоянии, совершенно неподходящем для интервью. Но ее творческое наследие сохранилось намного лучше благодаря большому сообществу, посвященному памяти русского рока. Только тогда, когда я писала эту главу, я задумалась, а принадлежит ли Олеся к этому ряду забытых девушек — лидеров хиппи. Про нее постоянно говорят во время интервью как о лидирующем голосе — в прямом смысле слова, поскольку она была талантливой певицей, исполняющей тяжелый рок. Она также в определенном смысле страдала, живя в паре с выдающейся личностью: она была женой Сергея Троянского, который совместно с Юрой Диверсантом основал пацифистскую группу «Свободная инициатива». У нее не было прозвища, она была известна как Олеся Троянская до конца своей жизни (она умерла в 1995 году в возрасте 38 лет от рака молочной железы). Примечательно, что ее подписи нет ни под одним из многочисленных открытых писем или обращений группы, хотя их подписывали почти все ее друзья. Было ли ей это не интересно или же она просто хотела дистанцироваться от слишком популярного мужа, можно только гадать. Но факт остается фактом: те, кто находился рядом с ней, помнят ее как неординарную личность, которая была не только одаренной рок-исполнительницей (особенно в составе культовой группы «Смещение»), но и прекрасной хозяйкой, окружавшей себя представителями андеграунда Москвы. В ее квартире (которая всегда упоминалась именно как ее квартира) собирались и подолгу жили поэты, рок-музыканты, диссиденты, сотрудники КГБ, хиппи, металлисты, панки, проститутки и многие другие[1078]. Йоко называла эту квартиру «настоящим Ноевым ковчегом»[1079]. Наталья Мамедова вспоминала, что Олеся вела «очень богемный образ жизни, очень богемный. У нее был флэт, где хиппи со всего мира собирались. Мы с Сережей часто там жили, часто в гости ходили. Там были полати такие, мы ночевали на них. И со всеми этими людьми общались»[1080]. Динамика отношений между женщинами-хиппи ярко высветилась в недавнем посте и развернувшейся под ним дискуссии в закрытой группе хиппи в Фейсбуке. В ходе переписки с одной более молодой хиппи, выражавшей свое восхищение Олесей, вдруг выяснилось, что, во-первых, у этой женщины был когда-то роман с мужем Олеси, Сергеем Троянским, что интересным образом — учитывая риторику свободной любви — было всеми расценено как «предательство Олеси», а во-вторых, что Олеся была весьма противоречивой фигурой. То, что хипповство не искоренило, а, возможно, (даже) обострило конкуренцию за мужское внимание, подтверждается словами Наташи Мамедовой, которая «с большим трудом могла удержать Сергея [мужа] от соблазнительной Олеси». Чем дольше продолжалась дискуссия, тем интереснее разворачивалась картина, нарушавшая тщательно поддерживавшуюся видимость гармонии. Кульминацией стало утверждение, что «из‐за бесконечных провокаций и нелюбви к женщинам с Олесей было трудно дружить». Неожиданно даже всплыла история, как Олеся поручила двум готовым на все ради нее мужчинам избить молодую соперницу. Еще один интересный аспект этой дискуссии заключался в том, как воспоминания более старших собеседниц буквально вытесняли, а если точнее, фактически уничтожали воспоминания более молодой участницы, которая каждой своей репликой отступала от собственной первоначальной оценки Олеси как вдохновительницы хиппизма. Очевидно, что «иерархия воспоминаний» не только имеет мужской/женский компонент, но и подвержена воздействию факторов, которые в то время устанавливали эту иерархию. Большая разница в статусе между пионерами и олдовыми хиппи в очередной раз сыграла свою роль[1081].

Перейти на страницу:

Похожие книги

Homo ludens
Homo ludens

Сборник посвящен Зиновию Паперному (1919–1996), известному литературоведу, автору популярных книг о В. Маяковском, А. Чехове, М. Светлове. Литературной Москве 1950-70-х годов он был известен скорее как автор пародий, сатирических стихов и песен, распространяемых в самиздате. Уникальное чувство юмора делало Паперного желанным гостем дружеских застолий, где его точные и язвительные остроты создавали атмосферу свободомыслия. Это же чувство юмора в конце концов привело к конфликту с властью, он был исключен из партии, и ему грозило увольнение с работы, к счастью, не состоявшееся – эта история подробно рассказана в комментариях его сына. В книгу включены воспоминания о Зиновии Паперном, его собственные мемуары и пародии, а также его послания и посвящения друзьям. Среди героев книги, друзей и знакомых З. Паперного, – И. Андроников, К. Чуковский, С. Маршак, Ю. Любимов, Л. Утесов, А. Райкин и многие другие.

Зиновий Самойлович Паперный , Йохан Хейзинга , Коллектив авторов , пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ пїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅпїЅ

Биографии и Мемуары / Культурология / Философия / Образование и наука / Документальное
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]
«Особый путь»: от идеологии к методу [Сборник]

Представление об «особом пути» может быть отнесено к одному из «вечных» и одновременно чисто «русских» сценариев национальной идентификации. В этом сборнике мы хотели бы развеять эту иллюзию, указав на относительно недавний генезис и интеллектуальную траекторию идиомы Sonderweg. Впервые публикуемые на русском языке тексты ведущих немецких и английских историков, изучавших историю довоенной Германии в перспективе нацистской катастрофы, открывают новые возможности продуктивного использования метафоры «особого пути» — в качестве основы для современной историографической методологии. Сравнительный метод помогает идентифицировать особость и общность каждого из сопоставляемых объектов и тем самым устраняет телеологизм макронарратива. Мы предлагаем читателям целый набор исторических кейсов и теоретических полемик — от идеи спасения в средневековой Руси до «особости» в современной политической культуре, от споров вокруг нацистской катастрофы до критики историографии «особого пути» в 1980‐е годы. Рефлексия над концепцией «особости» в Германии, России, Великобритании, США, Швейцарии и Румынии позволяет по-новому определить проблематику травматического рождения модерности.

Барбара Штольберг-Рилингер , Вера Сергеевна Дубина , Виктор Маркович Живов , Михаил Брониславович Велижев , Тимур Михайлович Атнашев

Культурология