Цветы, пробившие асфальт: Путешествие в Советскую Хиппляндию

Замечание Нади о тех скромных бытовых условиях, в которых жили и которые покидали многие хиппи, ежедневно отправляясь бродить по городу, удивительным образом контрастирует с рассказами ее приятелей-мужчин, которым нравилось перечислять громкие фамилии людей, чьи дети были частью сообщества хиппи. Но это наблюдение вовсе не противоречит другому. Нет никаких сомнений в том, что многие хиппи из «ранних» принадлежали к привилегированным или даже известным семьям. Но, скорее всего, Надежда была права и многие жили в обычном советском мире, таком далеком от космополитизма хипповской молодежи. И также она почти наверняка была права в том, что не только интеллектуалов влек мир контркультуры. Описание зависело от того, каких именно хиппи хотелось вспомнить. В ее рассказе много бытовых деталей, например что хождение босиком по грязным московским улицам никакого вреда не причиняло, — в отличие от общепринятых представлений того времени, особенно среди советских бабушек. Во многих воспоминаниях встречаются рассказы о прогулках босиком, но собеседники-мужчины обычно подчеркивают политическое значение этого действия или опасность, которая угрожала им при встрече с милицией[1092]. В отличие от них, Надя, похоже, думала о здоровье и приличиях, вне всякого сомнения держа в голове типичное советское бабушкино наставление остерегаться грязи и микробов. Короче говоря, взгляды Нади даже в бунтарстве были укоренены в советских бытовых, а значит, традиционно женских проблемах.

В других областях рассказы Нади также соответствовали распространенным советским стереотипам. Общее недоверие к интеллекту женщин и уверенность в превосходстве интеллекта мужского проявляются в Надином описании ее дружбы с Андреем Мадисоном, изучавшим философию в Тартуском университете и в хипповских кругах известным как Макабра: «Иногда с ним было трудно говорить, он так много знал, что наши [собственные] знания повисали в воздухе. Очень трудно иногда даже неглупым женщинам говорить с очень умными мужчинами»[1093]. Разногласие между ними заключалось в том, что Надя верила в Бога, а Андрей был атеистом. Даже в этом они отражали общий советский дискурс, в котором женщины считались более подверженными религиозному влиянию, а мужчины гордились своей рациональностью[1094]. Однако подобные споры были редкостью для хипповского сообщества, где был распространен весь спектр эмоциональных и духовных практик. Хиппи отвергали именно логику и рациональность, включая научный атеизм, который советская система с такой гордостью одобряла. В хипповском мире религиозные верования стали серьезным явлением, принятым многими молодыми людьми, многие из которых потом приняли сан православных священников[1095]. Но дело в том, что хиппи не были согласны с дихотомией: религиозные женщины — светские мужчины. Замечание Нади насчет умных женщин, которым сложно общаться с Макаброй, отразило скорее глубоко сидящий стереотип, что интеллектуально женщины не могут сравниться с мужчинами в целом. В то время как советское общество воспитывалось в идеях равенства мужчин и женщин, особенно в их праве на работу, существовало твердое убеждение — как среди мужчин, так и среди женщин, — что мужчины и женщины думают по-разному.