Цветы в зеркале

Переводчик отдал приказание слуге. Вскоре на джонку поднялась старуха, которая вела Лань-инь. Они поклонились всем присутствующим и сели на отведенные им места. До Цзю гун посмотрел на девушку. Она была очень хороша собой, только цвет лица у нее был землисто-желтый, а живот вздут, как барабан. Долго смотрел на нее До Цзю гун, не понимая, что это за болезнь.

— Моему другу не приходилось заниматься женскими болезнями, — сказал Тан Ао. — Хотя и я не сведущ в лечении этих болезней, но, к счастью, получил от предков одно чудесное средство, излечивающее вздутие живота у детей. Когда ваша дочь заболела этой болезнью, недавно или в детстве? Если недавно, то я не решусь применять это средство, если же в детстве, то, может быть, ее удастся вылечить.

— Она заболела, когда ей было лет пять или шесть, т. е. лет семь или восемь тому назад, — ответил переводчик.

— Раз она заболела в возрасте пяти или шести лет, значит у нее тогда было несварение желудка, пища не переваривалась, с течением времени у нее завелись глисты и образовалось вздутие живота. Врачи, не разбираясь толком, часто применяют лекарства, помогающие пищеварению, но вредящие желудку и не излечивающие болезнь. Какие лекарства принимала ваша дочь за эти годы? — спросил Тан Ао. — Принимала ли она глистогонные средства?

Покачав головой, переводчик ответил: — Она принимала такие средства, как дрожжи, боярышник, семена померанца, ревень; никаких глистогонных ей не давали.

— Ей повезло, что она встретилась со мной, — сказал Тан Ао, — болезнь ее излечима, — и с этими словами он начал писать рецепт.

Жена Линь Чжи-яна пригласила девушку в каюту выпить чаю. В детстве эта девушка училась заморским языкам у своего отца и знала тридцать шесть языков; с Вань-жу она встретилась как со старой подругой, они разговорились и быстро подружились.

Отдав рецепт переводчику, Тан Ао объяснил ему, как надо принимать лекарство и из чего оно состоит   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .   .

Переводчик очень обрадовался, снова и снова благодарил Тан Ао, распрощался с ним и ушел вместе со своей дочкой.

— Я последние несколько дней все лечил больных, — сказал До Цзю гун, — и был занят, не знаю, чем же кончилось ваше дело с двухголовыми птицами, почтенный Линь?

— А я как раз хотел вас благодарить. Ведь вы вылечили здешнего наследника, и мои птицы оказались теперь очень кстати. Хотя я и получил небольшую прибыль, но, к сожалению, этот «верный слуга» не желает быть честным по отношению ко мне и хочет удержать половину моих денег. Я его долго усовещевал, но словами его не возьмешь, так что мне пришлось уйти, а деньги остались у него. Я прошу вас обоих, пойдемте со мной и помогите мне убедить его.

Все трое вышли на берег и отправились в дом вельможи. Вызвав слугу, До Цзю гун стал говорить с ним о деньгах.

Вынув слиток серебра, слуга потребовал себе половину.

— Мы, конечно, должны быть тебе обязаны за посредничество, но почему ты требуешь половину? Это слишком много! — воскликнул Тан Ао.

Слуга произнес в ответ несколько фраз, но Тан Ао ничего не понял.

Вдруг До Цзю гун раскрыл рот и защелкал языком, засвистел, закричал.

В испуге слуга стал кланяться, вбежал в комнату и вынес оттуда еще один слиток серебра. Отломив два кусочка серебра, До Цзю гун отдал их слуге, а остальные вручил Линь Чжи-яну. Затем они пошли назад на джонку.

— Я ни слова не понял из того, что сейчас говорил этот слуга, — сказал Тан Ао. — Но понял ли он то, что я ему говорил? Что вы ему потом кричали, Цзю гун, почему он так испугался?

— Наша Поднебесная империя стоит во главе всех государств, — ответил До Цзю гун, — и нет человека, который бы не понимал нашего языка. Когда вы сказали: «Почему же ты требуешь половину?», он ответил: «В нашей стране так заведено, я ни гроша не могу уступить». Услышав это, я очень рассердился и начал кричать, что он разглашает тайну, что он научил нас повышать цену и обманул своего хозяина. Услышав это, он испугался, что хозяин услышит, и поспешил отдать вам ваши деньги.

Они поднялись на джонку и только собирались было отчаливать, как вдруг в каюту вбежал плачущий переводчик, ведя за собой свою дочь Лань-инь. Увидев их, Тан Ао решил, что дал неправильное лекарство и ужасно испугался.

Плача, переводчик упал на колени перед Тан Ао и сказал:

— Умоляю вас, великий мудрец, спасите отца и дочь!

Испуганный Тан Ао поклонился в ответ и сказал: — Прошу вас, встаньте! Почему вы оказываете мне такие почести?

Поднявшись с пола, отец и дочь уселись, и переводчик сказал: