Цветы в зеркале

— С тех пор как мы познакомились, — сквозь слезы стала говорить Вань-жу, — мы никогда не разлучались с Жо-хуа, Лань-инь, Хун-хун и Тин-тин. Так нет, непременно нужно было этому правителю царства Женщин, чтобы Жо-хуа вернулась к нему, а государыня еще и остальных троих решила послать туда же вместе с ней. Лучше бы они меня сразу зарезали, чем устраивать такое.

Слушая подругу, Жо-хуа, Лань-инь и Хун-хун тоже заплакали. Одна лишь Тин-тин казалась совсем спокойной и даже улыбалась. Заметив ее улыбку, Вань-жу набросилась на нее:

— Как тебе не стыдно, неужели у тебя такая черствая душа! Ну, не плачешь — и ладно, зачем же ты смеешься? Неужели за эти несколько лет ты не успела привязаться к нам? Наверное, ты просто не находишь себе места от радости, что тебя назначили советником? Воображаю, что было бы с тобой, если бы тебя назначили кем-нибудь повыше. Ох, я бы тебя…

— Нет, совсем не в этом дело, — серьезно и спокойно ответила Тин-тин. — Ну, что ж такого, что меня назначили советником, разве в этом цель моей жизни? Да, я действительно рада, но по другой причине. Посуди сама: жили бы мы здесь или у себя на родине — безразлично, мы бы весь свой век хлопотали бы и возились с какими-нибудь пустыми и никчемными делами и без толку потратили бы на это все свои силы и молодые годы. Приказ же государыни сопровождать Жо-хуа предоставляет нам возможность когда-нибудь, когда Жо-хуа станет правителем страны, помочь ей быть достойным государем и самим принять участие в важных государственных делах. Мы сможем, например, принять участие в выработке образцовых уложений об обрядах и об этикете; наш долг будет заботиться об уничтожении зла и процветании добра; вместе с правителем мы будем заботиться о мирной жизни всего народа, будем пресекать злодеяния, Наше участие потребуется и в таких делах, как отстранение от власти коварных царедворцев и выдвижение мудрых и достойных сановников; мы будем добиваться правосудия и уважения к законам; нам придется составлять и изучать деловые бумаги и делать много других важных и полезных дел. И всем этим мы не только поможем Жо-хуа в правлении страной, но и оставим потомству на страницах истории свое доброе имя первых «женщин-сановниц». Вот этого ты не поняла, думая только о счастливом сегодняшнем дне, когда мы все вместе, — продолжала Тин-тин, обращаясь к Вань-жу. — Но пойми, вот мы проведем вместе еще десять-двадцать лет, а что потом? Только так и будет идти время, а какая от этого польза для нашей подруги Жо-хуа? И ты не права, когда говоришь, что я черства, что во мне нет никакого чувства. Разве я могу забыть нашу дружбу, разве я не буду помнить, как хорошо нам было вместе, разве я позабуду добрую Гуй-чэнь и все то хорошее, что она для меня сделала? Мне, конечно, очень тяжело будет расставаться со всеми вами, но, как говорится, «не бывало еще такого пира, который бы не кончался». Может, это глупо с моей стороны, но я предлагаю провести оставшиеся дни как можно веселее, поскольку нам уж недолго быть вместе. Давайте не думать о том, что нас ожидает, забудем пока слово «разлука», пусть каждый из нас хозяйничает по очереди и все веселятся вволю. Когда же наступит время прощаться, мы все горько всплакнем и, если можно так выразиться, «выпустим вожжи над самым обрывом»{492}. Не будем же смешивать сейчас два чувства: веселье и печаль. Веселью мы можем посвятить целых девять дней, печали же предадимся в последний момент… Если мы теперь уподобимся Вань-жу и станем плакать, проплачем все эти дни до самого расставания, да и при прощании опять всплакнем, то позвольте спросить вас, какая нам будет от этого польза? У древних была такая поговорка: «Пусть жизнь людей проходит в веселье». Вот нам и надо — пока до разлуки еще далеко — сделать так, чтоб наша жизнь проходила в веселье. Если же поступить наоборот, убиваться и сокрушаться, то не утопим ли мы в море страданий оставшиеся несколько приятных для нас дней?

Слова Тин-тин возымели такое действие, что у всех сразу же высохли слезы на глазах, и все шумно выразили свое одобрение.

— Хорошо, — сказала Гуй-чэнь. — Так я первая устраиваю пиршество, как советует Тин-тин. А то после экзаменов и получения ученых званий мы так были заняты всякими поездками и ко двору, и к нашим наставникам, что даже не отпраздновали нашу удачу.

— А завтра я устраиваю пир, — заявила Вань-жу.

Гуй-чэнь тут же отдала необходимые распоряжения, а Тин-тин тем временем, чтобы успокоить мать, написала ей письмо обо всех событиях и попросила До Цзю гуна отправить его с кем-нибудь в Линнань.

В это время доложили, что явился дядя правителя царства Женщин. Жо-хуа велела пригласить его в туже комнату, в которой принимала его первый раз.

— Сколько дней вы провели в пути? — спросила его Жо-хуа после взаимных приветствий. — Здоров ли батюшка?